Музыка заиграла быстрее, и девушки, повизгивая в такт движениям, стали вскидывать вверх ноги

— Ну вот, сейчас повалятся, как кегли, — пообещал Ламберт и первым поднял свой автомат. То же самое сделали и остальные.

В одну минуту яростные автоматные очереди наполнили зал запахом пороха и смерти Пули срезали с девушек плюмаж, сбивали их с ног и разносили вдребезги фальшивые декорации. Посетители вопили от ужаса и ломились к выходу, снося столы, стулья и толкая друг друга. Пробиваясь через их толпу, в зале появились секьюрити, и боевики Дьюка, покончив с кордебалетом, открыли по ним огонь Неся потери, охрана стала отступать и прятаться за обезумевшими от страха людьми. И только сейчас, вспомнив о стеклянной ложе для важных персон, Ламберт начал по ней стрелять.

Однако, как и следовало ожидать, стекла оказались бронированными, и пули оставляли на них только белые полосы.

На сцене начался пожар, и в ту же минуту сработали блокирующие заслонки, которые отсекли зал от других помещений комплекса. Не успевшие выбраться посетители отчаянно барабанили в стальные перегородки, умоляя, чтобы их выпустили.

Люди Дьюка тоже почувствовали себя в западне и ринулись к выходу на кухню, но и эта дверь оказалась заблокирована.

— Мне очень жаль, господа, что все так случилось, — неожиданно громко зазвучал усиленный динамиками голос Зико Торичелли.

— Где он? Где эта сука?! — закричал Бурбон.

— Вон он! — крикнул кто-то, указывая на стоящего в стеклянном фонаре человека.

На него тотчас обрушился шквал огня, но стекло выдержало, и издевательский смех Зико заставил боевиков осознать, что их жизнь в его руках.

— Как видите, в отличие от вас я неуязвим. Вы перебили моих артистов, и это плохо, поэтому напоследок исполните какой-нибудь номер, которым начнется ваше шоу…

После слов Торичелли под потолком зала открылись потайные люки, и вниз обрушились целые водопады белоснежной противопожарной пены.

Среди боевиков началась паника. Одни кричали, что это ерунда, другие стреляли во все стороны, пока не закончились патроны, а кто-то уже забирался на сцену — ведь это было единственное возвышение во всем зале.

Сначала по колено, а затем и по пояс в казавшейся безобидной пене люди метались от стены к стене, и над всем этим звучал безумный смех торжествующего Зико Торичелли.

— Будь ты проклят, Торичелли! Будь ты проклят! — кричали утопающие, захлебываясь пеной и отчаянно вытягиваясь вверх, становясь на трупы застреленных танцовщиц.

Через пару минут все было кончено.

Когда пена поднялась до основания фонаря, Торичелли позвонил в операторскую и приказал перекрыть шлюзы.

Трагедия закончилась, и все посторонние звуки смолкли.

— О! — произнес Тоцо Агато. — Вы поистине демон, мистер Торичелли. Устроить такую штуку из обычной системы пожаротушения.

— Но там, на дне этой штуки, осталось и несколько клиентов, — заметил Бенжамин. В его ушах еще звучали предсмертные вопли несчастных.

— А что нам было делать, господа? — развел руками Зико. — Мы вызвали полицию, и где она? А поскольку я отвечаю за безопасность «Старс», я принял именно такое решение.

— Надо было подождать — полиция приезжает быстро, — продолжал сопротивляться Бенжамин.

— Может быть, но не в этом случае. Не забывайте, что начальник полицейского отделения — Герберт Базер — человек Солейн. Он пошлет патрульные машины тогда, когда ему разрешит хозяйка…

Бенжамин был вынужден согласиться и налил себе еще шампанского.

— Надо же, до сих пор не могу поверить, что все эти люди лежат там, внизу, — ни к кому не обращаясь сказал Агато. Он приложил ладони к испещренному белыми ссадинами стеклу, словно хотел почувствовать последние вздохи утонувших.

— Подумай лучше о том, что мы лишились всей труппы артистов, — все так же мрачно напомнил Глен Бенжамин. Он продолжал пить шампанское, и понемногу оно оказывало свое восстанавливающее действие.

— А что, господа, не поехать ли нам в мой загородный домик? А? — предложил Зико. — У меня там есть целая роща настоящих деревьев и зоопарк, где больше ста животных.

— Больше ста? — удивился Агато.

— Да, господа, и ни одного местного. Все зверюги — представители инопланетной флоры.

— Фауны, — поправил его Бенжамин.

— Ну да, фауны, — согласился Торичелли. — Безопасность я вам гарантирую. Причем абсолютную. Можем отправиться прямо сейчас, а утром я доставлю вас на вертолете в ваши офисы.

— Я согласен, — сказал Тоцо Агато.

— А я должен подумать, — больше для виду поупрямился Бенжамин.

К ним заглянул личный охранник Зико.

— Чего тебе? — спросил Торичелли.

— К вам полиция, босс.

— Ну пусть заходят.

Охранник вышел, и вместо него в ложу вошел полицейский в чине капитана. Судя по всему, это был заместитель Базера.

— О, какая большая честь для нас! — воскликнул Зико. — Сам капитан…

— Джеймс, — подсказал офицер.

— Сам капитан Джеймс! Немного шампанского?

— Нет, господа, спасибо. Я на службе. Итак, что здесь произошло? — спросил Джеймс, сбитый с толку таким приемом.

— Здесь ничего не произошло, капитан, — несколько высокомерным тоном заметил Бенжамин. — Все произошло там, в зале.

Джеймс подошел к стеклу и, взглянув вниз, сказал:

— Вот дерьмо.

— Нет, это противопожарная пена, — поправил его Зико. — А под ней полтора десятка утопших террористов.

— И еще два десятка наших танцовщиц, — добавил Бенжамин, опрокидывая очередной бокал шампанского.

— И как же это случилось? — спросил совершенно обалдевший полицейский.

— Все произошло очень быстро и драматично, офицер, — заговорил Агато. — Они начали стрелять во все стороны, от стрельбы загорелась сцена и, как следствие, сработала система пожаротушения. Практически всех посетителей нам удалось эвакуировать, а сами террористы утонули.

— М-да, — сказал капитан Джеймс и, сняв фуражку, провел ладонью по ранней лысине. — Знаете, господа, это звучит не слишком правдоподобно.

— Зачем искать другие объяснения, если и так все ясно? — улыбаясь, произнес Зико. Подойдя к Джеймсу, он протянул ему два билета по тысяче кредитов.

Капитан не отрывал взгляда от денег, однако взять их не решался. Тогда Зико отработанным движением сунул их полицейскому в боковой карман, придав всей этой сцене характер совершенной случайности.

Клаус Ландер и Питер Корншоу стояли на одном из причалов западного порта и наблюдали за тем, как команды минеров ставили новые фугасные цепи. Часть их устанавливали на поверхности, среди брошенных противником судов, а другую часть решили опускать на дно.