В тот же миг улицы позади беглецов огласил надсадный звенящий вой. Пока ещё достаточно далёко, но в нём было столько ярости, что у Андрея едва ноги не подкосились.

– Не останавливайся!!! – Иван развернулся всем корпусом назад, Милавин пробежал мимо него. Поводырь выстрелил ещё три раза, добивая обойму, в ответ за спиной у Андрея кто-то пронзительно завизжал, совсем по-детски.

Уже через пару секунд Поводырь снова бежал рядом с ним, на ходу меняя магазин в ПМ. Из темноты прямо перед ними смутным силуэтом проявился мост через реку, он пропускал набережную у себя под брюхом, образуя арку. Андрей с ужасом услышал, как в непроглядном мраке этой арки зашевелилось, задышало нечто огромное, жадно скребущее когтями по асфальту.

– Сюда! – Поводырь рванул его за рукав налево к каменной лестнице, что в два пролёта поднималась на мост прямо с набережной. – Давай вперёд!

Задыхаясь, Милавин начал подниматься по лестнице. Лёгкие горели огнём. Иван развернулся, трижды выстрелил в темноту, вызвав новые визгливые вопли, а потом сам устремился вверх по ступеням. Андрей добрался до площадки между пролётами и, судорожно цепляясь за каменный парапет, продолжил подъём. Он преодолел несколько ступеней, когда слева снова плеснуло водой, и какая-то тварь, жадно шипя, прыгнула ему на спину. Милавин рухнул ничком, куртка на спине затрещала, раздираемая чужими когтистыми пальцами, яростное шипение вытеснило все остальные звуки. Он не мог сопротивляться, не мог стряхнуть оседлавшую его тварь, поэтому просто пополз вперёд, цепляясь руками за каменные ступени. Андрей делал это уже безо всякой надежды, просто из тупого упрямства.

Три выстрела громыхнули прямо над головой, шипение внезапно оборвалось, а в следующий миг исчезли тяжесть со спины и чужие пальцы уже успевшие оцарапать кожу. Милавина снова схватили за шиворот.

– Давай!!! Давай!!! – не то рычал, не то хрипел Иван. Он не дал напарнику времени подняться, а потащил его волоком вверх по лестнице. Андрей почувствовал, как что-то ухватило его за лодыжку и дёрнуло вниз, но Поводырь удержал. Ещё один выстрел, надсадный визг позади.

Рывками Иван вытянул его на мост, вместе они перевалились через бетонное ограждение, отделяющее тротуар от проезжей части и отползли ещё на пару метров. Из темноты, откуда-то сбоку, выпрыгнула очередная оскалившаяся тварь, Милавин даже не успел толком её разглядеть. Поводырь выстрелил в упор. Попал. Тварь, взревев, отскочила назад. Затворная рама ПМа замерла в заднем положении, оголив ствол – магазин был пуст.

«Вот и всё… – с малодушным облегчением подумал Андрей. – Конец…»

Но Иван, похоже, был с ним не согласен. Сунув пустой ПМ в кобуру, он левой рукой вытащил из подсумка гранату, сорвал чеку и швырнул её на лестницу. Сам упал на Милавина, прикрывая. Громыхнул взрыв, над их головами просвистели осколки. Визг и шипение разбились на вопли отчаянья и жадное урчание, похоже, твари пожирали своих раненных. Рыча не хуже ночных чудовищ, Поводырь вытащил из ножен добротный широкий нож с зубчатой кромкой и начал подниматься на ноги. Он просто не умел сдаваться…

С той стороны моста ударил яркий свет, и тут же оглушительно загрохотала пулемётная очередь. Иван снова рухнул на асфальт, но стреляли не по ним. В свете бьющего прожектора было хорошо видно, как крупнокалиберные пули в клочья рвут разномастную толпу тварей на лестнице. Отгремев пулемёт смолк, и тут же зазвучал мужской голос, усиленный рупором.

– Эй! На мосту! Давай сюда! Шевелись!

И снова пулемётная очередь.

– Вставай, Андрюха, – Иван подскочил и потянул Милавина вверх. – Немного осталось.

Но ноги не слушались Андрея, и он снова завалился на асфальт. Поводырь опять рванул его на себя, взвалил на плечо и медленно побежал через мост, навстречу свету прожектора.

Милавин проваливался в темноту, грохот пулемёта и хриплое дыхание напарника удалялись от него, но вместе с ними уходила и боль. Он как будто падал в бездонный колодец, тьма обступала его со всех сторон, а окошко, через которое он видел окружающий мир, становилось всё меньше и меньше, пока не превратилось в крошечную и точку и, наконец, погасло.

Андрей просыпался тяжело, через силу и далеко не сразу. Он как будто выныривал из темноты, чтобы глотнуть воздуха, открывал глаза, замечал серый бетонный потолок или лампу в пластиковом патроне без всякого абажура. Но в следующее мгновение, ещё до того, как он успевал что-то понять, веки снова тяжелели, смыкались, и Милавин проваливался в бездну. Пару раз из темноты он слышал гул чужих голосов где-то рядом, но разобрать о чём говорят, а тем более заставить себя проснуться и увидеть этих людей Андрей не мог. Ватная мгла не отпускала его. Сколько это продолжалось, он не знал, но в какой-то момент темнота всё же отступила…

Милавин осознал, что лежит на спине, уткнувшись взглядом в низкий потолок, сложенный из бетонных блоков. Он осторожно повернул голову направо, увидел огромный эмалированный бак, накрытый крышкой, и железную кружку сверху, тут же понял, что очень хочет пить, но шевелиться не спешил. За баком расположились полки стеллажей, на них в беспорядке лежали инструменты: молоток, рубанок, ножовка, плоскогубцы; а также мотки проволоки, ножка от стула, кусок автомобильной покрышки, обрывки изоленты и ещё несколько баночек и склянок, среди которых в глаза бросилась пол-литровая бутылка с этикеткой «Скипидар» и жестянка из-под кофе, откуда торчали шляпки гвоздей. Стеллаж стоял вдоль стены, сложенной из тех же бетонных блоков, что и потолок.

«Подвал какой-то», – подумал Андрей, поворачивая голову налево. И тут же понял, что ошибся. Слева от него, метрах в трёх, были двустворчатые дощатые ворота, занимавшие всю торцевую стену вытянутого, наподобие пенала, помещения. Одна из створок была чуть приоткрыта.

«Гараж»

Он пошевелил руками – не связаны! – вцепился в лежанку, оттолкнулся и сел. Голова тут же закружилась, желудок судорожно сжался, всё тело скорчилось в рвотном спазме. Но Милавин сдержался. Некоторое время он просто сидел, закрыв глаза, и успокаивая собственное пищеварение. За воротами звякнуло металлом, и зажурчала вода, раздались влажные шлепки, а потом фырканье – кто-то умывался.

Андрей медленно развернулся всем корпусом влево, снял с себя шерстяной плед и спустил ноги с лежанки. Он был босым. Его ботинки стояли на полу, носки оказались засунуты внутрь. Милавин бросил взгляд на наручные часы, они показывали начало девятого.

«Интересно, сейчас утро или вечер?»

Борясь с новым приступом тошноты и головокружения, Милавин обул ботинки на босу ногу, а носки бросил на кровать. Тяжело встал на ноги, и тут ему показалось, что вот сейчас голова отвалится с плеч, настолько она была тяжёлой и непослушной. Андрей инстинктивно схватился за неё рукой и нащупал на лбу тугую марлевую повязку. Он провёл пальцами по правой стороне лба, там, где была рана от топора, здесь бинты были жёсткими и колючими от засохшей крови. Только теперь Милавин сообразил, что смотрит на мир двумя глазами. Кто-то смыл корку крови, залепившую вчера правое веко.