14-го наконец-то завершил книгу «Московские даты» (начал 5 декабря 1995) – примерно 650 страниц. И новость из издательского мира: убили Владимира Вишнякова, замдиректора «Дрофы». Пескова в ужасе и страхе. Вот вам и «черный нал» – с «живыми деньгами чрезвычайно опасен». Чем больше денег, тем выше риск. Живем ведь в времена бандитские. Лихие 90-е.

24 ноября

Опять же пропускаю кучу дел и событий. Более или менее знаковое. Встречался с директором ЦДЛ, Носковым, и отдал ему заявление о приеме в члены «Клуба ЦДЛ». В Клуб писателей. Он лично отвел меня к Жанне Нуцубидзе (очень милая женщина), чтобы оформить необходимые бумаги. Она сказала, что на фоне рухнувших писателей я – приятное исключение.

И в тот же день, 22 ноября, съемки «Старой квартиры» – 1950 год. Муки со сценарием. Славкин лез на стенку, метались редакторы Кемарская, Триадская и компания. Лишь я – консультант, архивариус, – оставался спокойным. Что было интересного, кроме нервозности и мельтешни? Старушка Ирина Бугримова, былая укротительница тигров, почему-то все время настаивала, что Харьков – это столица Украины. Кто-то из старых артистов исполнил старую песню о ГУЛАГЕ: «По тундре, по железной дороге, где мчится скорый Воркута-Ленинград…». Был вальяжный и омерзительный Сергей Михалков, сталинский гимнюк, автор сценария фильма «У них есть родина», фрагмент которого показали, а затем дети-репатрианты рассказали, как они вернулись на любимую родину, и их сразу бросили в лагерь. Гурвич пытался вывести Михалкова на эту трагическую ситуацию, мол, не стыдно вам, Михаил Сергеевич, за кинофальшь? Но Михалков валял ваньку, а потом рассерженно воскликнул: «Ну, что вы от меня хотите? Какой еще правды?!..». Затем достал свою книжку и по ней прочитал: «Чужой и надменный британский полощется флаг…». Конечно, стервец! И никакого покаяния за пресмыкание перед советской властью.

В отличие от Михалкова, искренен был старейший актер Камерного театра Владимир Торстенсен. Рассказывал о Таирове, Коонен, о кулисах театра. Гурвич все время нервничал (время-то ограниченно!), а старик все умильно вспоминал и вспоминал о былом. Затем вступил на сцену маститый журналист Отто Лацис, и сразу возник разговор о колбасе и духовности. Я бросил на сцену реплику: «Духовность – это, конечно, Семен Бабаевский!..». Ну, и вся михалковская братия. Крики, шум. Но всех успокоил старый шлягер «Вишневый сад» в исполнении Капитолины Лазаренко.

Такая, очень вкратце, была съемочка. В перерыве пообщался с Маргаритой Тереховой (она читала что-то из репертуара Алисы Коонен), подарил ей свою книгу и поцеловал в щечку. Как куртуазно: ручка Алисы Фрейндлих, щечка Маргариты Тереховой!.. Еще пообщался с диктором ЦТ, Анной Шатиловой: может, она пробьет «Новости из прошлого»?.. Судя по разговору, не может. Тютя. Не крутая.

Что еще? В «ВК» вышел Оскар Уайльд… Умер Желакявичус (фильм «Никто не хотел умирать»), Зиновий Гердт. Зяма… В «Новом русском слове» напечатана Суслова – «В слепоте страстей»… Чиж сказала, что от моих книг «невозможно оторваться». Евгений Рейн заявил, что мои колонки – это «новый литературный жанр». Лена Сылко носится с идеей претворить «Сад любви» на ТВ и приводит мне фамилии заинтересовавшихся людей: Марк Рудинштейн, Владимир Машков. И мне говорит: «Запасайтесь терпением… Ждите-ждите…».

1 декабря. Семинар деятелей культуры

Черняк пробил или устроил (подробностей не знаю) поездку на какой-то правительственный или полуправительственный семинар по проблемам развития культуры в России в престижном пансионате под Москвой, за Горками-2. Везли на автобусе от здания бывшего ЦК на Старой площади и в «Лесные дали». Получил люксовый номер или почти люксовый с цветным телевизором. И с места в карьер начался семинар. Открыл его советник президента Сергей Красавченко. Далее «руководитель и дирижер семинара» Вячеслав Епишин, по кличке «Клен», из бывших диссидентов, разбил всех приехавших на группы: разработчики, эксперты и т.д. Мы с Витей не записались ни в одну группу, мы приехали демонстративно отдыхать! – и нас с ним обозвали группой скептиков.

Кормили обильно и вкусно, кто-то сказал, что один день «семинариста» стоит казне 500 тыс. рублей (5 дней – два с половиной миллиона). Потом выяснилось, что нас в список лучших людей российской культуры включил кинематографист Зарий Хуким, витин приятель, а лучшие – это Бакланов, Мариэтта Чудакова, Элина Быстрицкая, Ролан Быков, композитор Владимир Дашкевич, Юрий Карякин, академик Михаил Капустин и т.д. Всего 60–70 человек…

Мы с Витей много гуляли по территории. Зелень, сосны, воздух, – все роскошно, и немного присутствовали на семинарах, где бушевали страсти. И предавались гастрономическому разврату: окорок с хреном, отварная осетрина, чай с ромовой бабой – это, к примеру, ужин, ну а сначала вкусный салатик. Сплошное жирование под разговор о нищей российской культуре. Некоторые упорно считают или делают вид, что их словесное сотрясание воздуха может спасти культуру и в целом отечество. Вечная жажда интеллигентов спасать Россию и русский народ. В выступлениях туманные слова: «переструктурирование культуры… Реанимация вопроса Сократа «Что есть благо?»… Ну, и козыряние именами: Гегель, Кант, баденская школа неокантианства и т.д. Все выступления – водопад слов, и уже не выдерживал «Клен» и кричал: «Держите мысль!..». Но Ролан Быков продолжал распинаться о том, что «уровень нравственного ландшафта в стране размыт».

И всю дорогу шли «метафорические игры» и «модальность работы» «проектировщиков культуры». «Повысим уровень прожектирования!» – призывал Клен. И вовлек в разговор даже Быстрицкую: «Я вчера лежала, думала, маялась…». О чем? О подводных течениях «Тихого Дона»? Короче, все это – краснобайство, витийство, академическая игра в слова. Ну, а бедная Россия, о которой так волнуются интеллигенты? Она, как написал Тютчев 130 лет назад (в 1866 году):

Все гуще мрак, все пуще горе,

Все неминуемей беда…

Быков кричал, что надо на место идеологии поставить культуру. Кто-то отмечал, что наше государство слишком «прагматично и монетарно». Третий требовал организации немедленного «дискурса» (а почему не диалога?). Четвертому хотелось увидеть хотя бы «положительные зерна» среди общей черноты. И все разом жаждали «повысить нравственную потенцию общества». И еще прозвучало желание поставить во главу угла… самодержавие и православие. Но ведь это мы уже проходили!..

Словом, было много всякой бредятины. «Закорешились» с Элиной Быстрицкой. Один раз за столом довелось пообщаться с хорошим фронтовым писателем, Григорием Баклановым. Еще с худруком театра «Модерн», Светланой Враговой, сценаристкой, Татьяной Калецкой и многими другими. На одном из обедов Евгений Рейн мрачно провозгласил: «Мы – последние евреи России». Хорошо, что некоторые антисемиты-черносотенцы сидели далеко, за другими столами.

Да, «Лесные дали» и дым от «вербальных слов». Устав от них, мы с Витенькой позволяли себе тянуть из бокала «Мартини бланко». И все было