и когда из-за деревьев доносится шорох, я резко оборачиваюсь, ожидая увидеть еще одного цилинь, меняющего лицо. Но это всего лишь ворона, перепрыгивающая с ветки на ветку.

Облако отбрасывает в сторону свой обгоревший плащ, и мы вместе входим в склеп. Теперь здесь пахнет дымом, а не ладаном. Небольшое улучшение. Осколки павлиньего веера Ворона все еще валяются на полу. Я поднимаю их, мое сердце сжимается в комок. Реванш с Миазмой неизбежен. Я одновременно и с нетерпением жду его, и опасаюсь.

Я медленно складываю обрывки веера в шкатулку с остальными моими вещами. Облако наблюдает, тихо. Мгновение спустя, словно почувствовав мою потребность побыть в одиночестве, она выходит наружу.

Я должна закрыть шкатулку. Но появление Безликой Матери напомнило мне о непредсказуемости этой жизни. Кто знает, не в последний ли раз смотрю я на свои пожитки.

Поэтому я позволяю своему взгляду задержаться, а потом в конце концов и рукам. Провожу взглядом по своим заляпанным грязью белым одеждам, вееру с голубиными перьями, заменившему мой журавлиный. Все, чего не хватает, – это заколки, которую я использовала для своего конского хвоста, – потерянной, вероятно, на поле боя. Учитель по шахматам подарила мне эту заколку, когда ее собственные локоны начали редеть. Я думаю обо всех наставниках, принявших меня после потери Ку, обо всех учителях, которые умерли. К тому времени, когда я ретировалась в Тислгейт и приняла образ жизни отшельника, я искренне верила, что мне суждено терять близких мне людей.

Так и было.

Что?

Для Цилинь, разъясняет Росинка. Ее судьба, как и судьба всех смертных, написана Писцами Безликой Матери. Ей было суждено потерять всех, кого она любила.

На секунду я моргаю, не веря своим глазам. Потом я смеюсь. Вполне логично. Вот почему мои наставники, молодые и старые, умирали раньше меня. Вот отчего я потеряла Ку в бессмысленном хаосе.

В один прекрасный день причина, по которой Безликая Мать до сих пор не отозвала меня, чтобы я ответила за свои грехи, тоже раскроется. А до тех пор я стану преодолевать все, что уготовано для меня небесами.

Или, скорее, мы.

Я закрываю глаза, позволяя силе тела Лотос течь через меня. Когда я снова открываю их, то понимаю, что моя рука остановилась на стреле, которая оборвала мою жизнь.

Я достаю ее из шкатулки. Оперение такое, каким я его помню, черно-красное. Но когда я перекатываю древко между кончиками пальцев, то замечаю отметину, которой раньше не видела.

У меня встают дыбом волосы.

– Облако. Облако!

Вбегает Облако, и я поднимаю стрелу вверх.

– Ее извлекли из моего тела?

– Да.

– А отметина на древке всегда была здесь?

– Наверное.

– Да или нет?

Облако на мгновение задумывается.

– Да. Да, ее. Что не так? Это стрела империи, так?

Да, это стрела империи.

Точнее, это имперская стрела, которую я позаимствовала, отмеченная полосой смолы счетоводами Цикады.

К моему горлу подступает желчь. Отрицание. Они помогли нам выиграть Битву у Отвесной Скалы. Ку работает на них.

Они союзники.

Но ни один союз не является нерушимым. То, что едино, должно разделяться. Это первое правило, которому учится каждый стратег.

– Зефир?

Я должна упрекнуть Облако за то, что она использовала мое имя. Но я не могу говорить.

Я поднимаюсь от шкатулки, не потрудившись закрыть крышку, и иду ко входу в склеп. Снаружи с широких листьев баньяна стекает дождевая вода. Воздух влажный. Он пахнет землей.

У него вкус крови.

– Засаду устроила не империя, Облако, – наконец говорю я.

– Но выжившие сказали, что это были они, – говорит Облако, присоединяясь ко мне. – Солдаты носили форму империи и имперское оружие.

Конечно же.

Когда начинают петь цикады, я сжимаю стрелу.

– Юг хотел, чтобы вы поверили в это.

Интермеццо. Цикада

На Севере все пропахло лошадьми, включая людей, думает Цикада. От слуг исходит запах, который невозможно замаскировать благовониями; впитывающийся в их шелка. В этой самой гостиной пахнет сеном. Сталью. Войной.

– Премьер-министр скоро подойдет, – говорит служанка, разливая чай. Цикада не прикасается ни к нему, ни к пирожным, сложенным перед ними. Она останавливает Ноябрь, чтобы та не взяла торт с лотосом. Южные земли разбираются в ядах, и у них есть все известные под небесами антидоты, но лучше не рисковать.

Ноябрь сердито отодвигает свою чашку. Чай расплескивается, лужа на столе растет с каждой минутой.

– Она опаздывает.

Действительно, так и есть. Если судить по водяным часам в центре комнаты, она должна была прийти десять минут назад. Но если учесть ее статус и власть, то она не опоздала. Она Премьер-министр империи. Она может позволить себе заставлять посетителей ждать.

Мгновение спустя она появляется из-за шелковой ширмы в передней части комнаты. Ее шаги легки, как у призрака. Только кроваво-красный колокольчик у ее уха возвещает о прибытии.

– Вы проделали долгий путь, чтобы приехать сюда. – Она садится на подушку напротив Цикады и Ноябрь, скрестив ноги, ее поза открыта. – Я бы не хотела, чтобы вы ушли с пустыми руками. Пожалуйста, говорите откровенно: что я могу для вас сделать?

У нее приятный голос, как у хозяйки, обращающейся к своим гостям. Если бы Цикада не знала о ней до этой встречи, она бы никогда не сказала, что Миазма – это тот же человек, который вспарывает брюхо противостоящим ей военачальникам и зажаривает их на их же жире.

Но Цикада была там десять лет назад, когда Миазма, простой солдат, засвидетельствовала свое почтение при дворе матери Цикады. С тех пор черты ее лица истончились. У нее есть почти все, чего она могла бы пожелать под солнцем, но она все равно выглядит изголодавшейся.

Я имею дело с волком, думает Цикада, говоря:

– Я верю, что мы можем помочь друг другу.

– О? – Миазма ухмыляется. – Изменила свое мнение, после того как сожгла мой флот?

Вопрос-ловушка. Цикада задает один из своих вопросов, а не отвечает.

– Ты знаешь, как Восходящий Зефир погибла в Битве у Отвесной Скалы?

Премьер-министр хохочет. Она берет пирожное и откусывает кусочек. Ноябрь бросает на Цикаду печальный взгляд.

– Человек ее телосложения? Ее могла сразить обычная простуда.

Притворяться невежественной – это одно, но так нагло лгать Цикаде в лицо? Это более чем оскорбительно. Она знает, что солдаты Миазмы отступили через перевал до того, как прибыло подкрепление Жэнь. Премьер-министр сама видела трупы, остатки засады, с которыми уже разобрались.

По словам разведчиков Цикады, она даже взяла несколько голов в качестве трофеев.

Но если Миазма хочет поиграть в эту