— Сегодня полнолуние. С этой точки мы увидим огромную луну. Существует чудесное слово — «ардора»; оно означает фосфоресцирование поверхности моря, вызванное косяками серебристых рыб, таких, например, как сардины. В Галисии оно передает отражение Луны. Белый коридор, сделанный из лунного света.

«Итак, ночь ардоры», — подумала Аннабель Ли. Неплохая тема для комикса, который она собиралась начать и не знала, как закончить.

Аннабель улыбнулась Унаи; взглядом они условились встретиться позже.

Сауль продолжил свою последнюю лекцию. Ему нравилось выступать перед аудиторией, он обожал быть в центре внимания.

— В легенде, насколько я понимаю, присутствуют элементы водных ритуалов, о которых я столько вам рассказывал. Вновь появляется женский элемент: умирающая женщина и исчезнувшая дочь. Молоко, слезы, кровь — все это жидкие субстанции, связанные с сокровенной сущностью человеческой жизни. Грудное молоко или отцовская сперма, слезы из-за неизбежных трагедий жизни, кровь как символ смерти и возрождения… У меня, как у антрополога, есть на этот счет своя точка зрения. Учитывая лингвистическую фоссилию, которую представляет собой топоним Деба или Дева, означающий одну из самых важных богинь кельтского пантеона, принадлежащую триаде кельтских богинь Набия, Рева и Дева, я бы сказал, что в легенде присутствуют архаичные элементы плодородия и очищения.

Все кивнули, забыв о медовухе, которая стояла возле Сауля, не думавшего в этот миг ни о чем, кроме плодородия и очищения.

— И вот что я вам скажу, ребята. Неважно, поступите ли вы в университет и будете ли заниматься историей. Главное, чтобы вы знали: почти все важные дни года, все праздники, все традиции ваших городов или деревень — следы более древних традиций. От кельтского Самайна, который с легкой руки ирландских иммигрантов закрепился в Соединенных Штатах как Хэллоуин, в Галиции существовал как Ночь Самайна, а у римлян превратился в праздник урожая, до ночи Сан-Хуан, летнего солнцестояния, или Сочельника, зимнего солнцестояния. Ключевые моменты года в культуре наших предков — солнцестояние и равноденствие — совпадают с крупными праздниками католической церкви. Я хочу, чтобы каждый раз, входя в храм, вы вспоминали о руинах, которые таятся в его основании, о местах силы, которые выбирали ваши предки. Одного этого мне будет вполне достаточно.

Наступали сумерки, над морем медленно таяли облака.

Сауль умолк и посмотрел на часы. Итак, лагерь был официально закрыт, а новый начнется только через год.

— Оставлю вас на пару часов, встретимся в одиннадцать вечера у автобуса. Можете сходить в город, выпить в баре. Веселитесь, вы это заслужили.

Ребята поднялись со своих мест, а Аннабель сжала запястье Унаи и помешала ему подняться.

— Не ходи с ними в город, — чуть слышно прошептала она. — Останься со мной на пляже.

Унаи молча кивнул. Он ждал этой минуты все время, он думал о ней с тех пор, как двадцать дней назад сел в поезд.

— Ладно, придумаю какую-нибудь отмазку; жди меня здесь возле камня, — пробормотал он ей на ухо.

В ответ она улыбнулась.

Унаи побежал догонять троих своих друзей.

Хота шагал нетвердой походкой: медовуха Сауля пришлась ему по вкусу, и он знал, что больше не попробует ее никогда в жизни.

Лучо и Асьер, как обычно, думали о своем: скорее всего, они предвкушали знакомство с какой-нибудь местной девчонкой, чтобы достойно завершить вечер.

— Чуваки! — крикнул Унаи в нескольких метрах позади ребят. — Я останусь в автобусе. Медовуха плохо подействовала, живот крутит.

— Сунь два пальца в рот, — предложил Хота со знанием дела.

— Нет, не тот случай, — отозвался Унаи. — Немного посплю — не хочу на обратном пути никого задерживать.

— Как знаешь, — ответили одновременно Асьер и Лучо. «Нам больше достанется», — подумали оба: перспектива вполне их устраивала.

И трое друзей зашагали к центру города.

Унаи повернулся и побрел обратно на пляж. Он напряг зрение и постарался разглядеть издали свою нимфу, хотя уже почти стемнело.

Аннабель сидела рядом со скалой, как и договорились. Он бросился ей навстречу, не заметив появившуюся у него на пути Ребекку.

— Привет, Унаи. Ты остался, чтобы поговорить со мной? — спросила она, и в голосе ее звучало огромное облегчение. — Спасибо. Правда, это очень здорово. Большое, большое спасибо. Если хочешь, посидим на берегу.

Унаи резко затормозил, не сводя глаз с маячившего вдали силуэта Аннабель Ли.

— Ребекка, слушай, я… давай завтра… Завтра обсудим все, что ты захочешь, попрощаемся как друзья, а потом после лагеря спишемся, и я заеду к тебе и твоему отцу, когда окажусь в Сантандере. Но сейчас мне нужно идти, хорошо?

— Да… Конечно.

Ребекка повернулась к нему спиной — и так и осталась на пляже. Вскоре Сауль подобрал бронзовый котел и попросил ее вернуться вместе с ним.

Девочка наконец осознала черную реальность своей жизни. «Никто не может меня защитить. Никто не хочет меня защищать. Это случится, а я буду одна».

Провожая глазами Унаи, которого ждал его собственный обряд посвящения, Ребекка пыталась осмыслить слова, которые Сауль шепнул ей, когда все поднялись с места:

— Богиня ждет нас.

В этих словах таился двойной смысл, о котором она в ужасе догадывалась.

Ее воображение заработало в полную силу.

Шли минуты, на пляж Дебы опускались сумерки, и Ребекка знала, что с восходом луны ее ожидает неизбежное.

9 января 2017 года, понедельник

И где, черт возьми, находится это урочище Атча? Я посмотрел на часы: одиннадцать двадцать. Ни минуты на то, чтобы прийти в себя, предупредить Эсти и разработать стратегию. Я должен был идти один, на свой страх и риск; в противном случае мы упустим Голден.

В два прыжка я взбежал по лестнице, выложил из кармана мобильные телефоны, взломанный и новый, порылся на антресолях в шкафу, пока не нашел бронежилет, и надел поверх него пуховик, плотно застегнув верхние пуговицы.

Если б Голден пришло в голову пальнуть в меня из «Тейзера», как в Хоту или Аннабель, это, по крайней мере, было бы не так просто. По той же причине я натянул перчатки. На голову надел шапку. По правде сказать, я предпочел бы шлем: надоело получать удары по черепу.

В последний момент прихватил «пушку»; я не любил брать с собой оружие, но… Короче, объяснять тут нечего, это на крайний случай.

Я выскочил на улицу, через двадцать секунд пересек площадь Белой Богородицы, оказался на Новой площади, вбежал в туристический офис и обратился к одной из девушек, улыбнувшейся мне из-за стойки.

— Вы не в курсе, где находится урочище Атча? Это срочно, — выпалил я в упор.