Эти наряды смотрелись на девушке очень к месту и в полной мере сочетались с ее острыми, ярко накрашенными как на руках, так и на ногах ногтями, розовыми напомаженными губами и невероятной красоты волосами, безукоризненно выкрашенными в белый с легким желтым пшеничным оттенком цвет и свисающими вниз идеально ровными длинными прядями. Кроме девушки и таможенника, в кабинете было еще два человека: двое мужчин, один — годов двадцати двух, другой постарше, лет под тридцать. Они расположились на стульях вдоль правой стены; оба были одеты по-летнему в шорты, футболки и кроссовки и оба глазели на молодую женщину, которая сидела к ним спиной. Когда же дверь открылась то и они, и девушка, и таможенник развернулись, чтобы посмотреть на входивших, но увидев капитана и Романа, вернулись каждый к своим занятиям с прежними, совершенно никак не изменившимися выражениями лиц. Девушке, как, наверное, и двум мужчинам, может быть и хотелось еще присмотреться к странному молодому человеку в красивых модных грязных и совершенно мятых вещах, но таможенник отвлек ее вопросом, а как только та отвернулась, оба мужчин, сидящих за ней, синхронно, как по сигналу, поворотили головы и снова впялили в нее свои взгляды. Капитан сел за находящийся сразу слева от входа стол и, не произнеся ни слова, жестом указал Роману на стоящий рядом стул, а сам стал внимательно изучать что-то в компьютере.

Усевшись, Роман еще раз робко осмотрелся. Двое мужчин по-прежнему в упор разглядывали девушку: тот, что помладше глазел на нее не отрываясь, а тот, что постарше все же иногда отводил взор, делая вид, что смотрит на нее как-бы между прочим, но отвернувшись не выдерживал и нескольких секунд, как снова со скучающе-безразличной миной возвращался к ее созерцанию. Девушка же в это время с явной неохотой отвечала на вопросы таможенника, который параллельно печатал что-то на компьютере. Печатал он очень медленно, одним только указательным пальцем правой руки, подолгу ища какую-нибудь редкую букву, склонившись при этом над столом и описывая рукой в воздухе круги, будто прицеливаясь. Кроме него и девушки все остальные присутствующие в кабинете молчали и могли отлично слышать, о чем они разговаривали.

— Зачем вам столько мобильных телефонов? — устало и недовольно задал вопрос таможенник, отыскивая на клавиатуре очередную букву.

— Я купила телефоны маме, сестре, мужу… бабушке…, — девушка на мгновение замялась, но тут же продолжила, заметно громче и даже как-то раздраженнее. — У меня много родственников, если вы хотите знать.

— Нет, не хочу, — буркнул себе под нос таможенник. — Значит маме, сестре, мужу, бабушке… Но это всего четыре, а вы везете с собой двадцать аппаратов.

— Себе я взяла два… подруги заказывали… на работе тоже…, — снова принялась сбивчиво объясняться девушка, но вдруг как будто какая-то идея осенила ее. Не раздумывая ни секунды, она нахмурила брови, приподняла голову, вытянула шею и, прижав к ней подбородок, громко с глубоким возмущением в голосе обратилась к таможеннику, слегка сотрясая при этом головой из стороны в сторону: — И почему это я должна сейчас сидеть здесь и отчитываться перед вами?! Вообще, на каком основании вы меня задерживаете?!! — негодующе произнесла она, все больше вытягивая шею и раздувая грудь, расхорохорившись подобно какой-нибудь птице или коту перед дракой, пытающемуся запугать противника своим грозным видом.

— На том основании, что по закону если вы провозите через границу больше трех единиц одинаковых товаров, то обязаны уплатить за них пошлину! — среагировав на выпады собеседницы, тоже повысил голос таможенник.

— Но где же здесь одинаковые товары! — совершенно не удивившись его словам, нервически возразила девушка. — Все эти телефоны разных моделей и марок!

— Я бы посоветовал вам не спорить со мной, а уплатить пошлину, как полагается! Заметьте, я еще иду вам на уступки, тогда как имею полное право конфисковать весь товар, и оформить попытку незаконного…

— Роман Леонидович, — вдруг услышал Роман слева от себя голос капитана. Речь его была спокойной и слова несколько терялись на фоне происходящей по соседству перепалки. — Вы вчера прошли таможню, правильно?

— Да, — ответил Роман, и в этот момент все сжалось у него внутри, душа как будто собралась со всего тела, покинув конечности, которые он практически перестал ощущать, и съежилась в небольшой клубок где-то в районе солнечного сплетения. Он приготовился к тому, что сейчас капитан начнет расспрашивать его о таблетках, найденных в их грузовике.

— Мне необходимо провести повторный досмотр ваших личных вещей.

— Но у меня нет личных вещей? — обескураженно посмотрел на него Роман.

— Ну и замечательно. Значит это не должно занять у нас много времени, — спокойно заключил капитан.

Роман совершенно не ожидал такого поворота. В изумлении он уставился в лицо таможеннику, но встретил там совершенно безразличный взгляд. Брови и ресницы капитана были белого цвета, и напрочь сливались с бледной кожей, отчего казалось, будто их нет вовсе. Это делала глаза блеклыми и невыразительными, а его красивое и правильное лицо, похоже, не способно было выказать никаких эмоций: выражение его даже нельзя было назвать равнодушным — оно было каким-то мертвым.

— А зачем вы хотите меня досмотреть? — растерянно поинтересовался Роман.

— Последнее время участились случаи проноса различных запрещенных предметов через границу, и в связи с этим у нас усилился контроль.

— У меня нет никаких запрещенных к ввозу предметов.

— Я уверен, что у вас ничего нет, — сдержанно и ровно согласился с ним капитан, — но у меня план по проверкам. Понимаете? Я просто опишу сейчас ваши вещи и сразу же отпущу. Поверьте, мне также не хочется этим заниматься, как и вам.

«Он хочет только провести личный досмотр, а ты перепугался! — радостно думал про себя Роман. — Естественно — что они могут мне предъявить?! Я физическое лицо, прошел таможню как положено, а грузовики все на Дульцове. И даже если я так и не найду Артема здесь, то у меня достаточно с собой денег и я без проблем доберусь до дому. Проверят и отпустят!» — заключил про себя Роман, и эта мысль принесла ему громадное облегчение. «Выходит, ночной разговор с таможенником действительно лишь плод больного воображения. Надо же такому причудиться…».

— Это все ваши вещи? — прервал его размышления капитан.

— Да, — ответил Роман, поняв по взгляду и кивку таможенника, что тот спрашивает о его туристской сумке.

— И больше нету?

— Нет.

— Хорошо, — сказал капитан. — Понятые, прошу вас прой…, — обратился он, было, к двум мужчинам, сидящим напротив, но увидев, что те его не услышали, прервал начатую фразу. — Понятые! Прошу вас засвидетельствовать! — громогласно и зло повторил он, так что даже девушка замолчала, то ли