— Нет-нет, спасибо. Я не ранен. Кровь просто из носа текла.

— Господин Фоули, посветите пожалуйста, я взгляну.

— Да я в порядке!..

— Стойте смирно. Сегодня какой-то парад окровавленных, — холодные пальцы Мэри пощупали Лео переносицу и ласково прошлись по лицу, словно погладили. Пламя директорской зажигалки слепило глаза. — Тут не больно? А тут?

— Нигде не больно. А кто еще? Кроме нас с падре?

— Еще беднягу Райфелла мальчишки вечером приволокли. Тоже кровь из носа, из ушей, и даже губа прокушена. С ним и раньше случалось, а сегодня вообще… Ладно, Лео, внешних повреждений и правда нет. Спасибо, господин Фоули.

— Вообще? — насторожился Лео. — В каком смысле «вообще»? На него тоже напали?

— У него есть пара синяков, мальчики сказали, в туалете его нашли, на полу. Может, ударился, когда падал. Может, врут, поди разбери.

— Башка цела? Ребра не сломаны? — Фоули выдохнул клуб дыма. — Ну и отлежится, ничего с ним не сделается. Подумаешь, подрались. Главное — чтоб не увечились, а драться они все равно будут. Я б больше волновался, если б не дрались.

Наблюдавший в щелку за коридором комендант шикнул на Фоули:

— Гаси вонялку свою, Вотан. Выходят.

Инквизиторы вышли в коридор, прикрыв за собой дверь комнаты падре Кресенте. Мануэль приблизился — в темноте глаза его отсвечивали красным, и Лео показалось, что дело вовсе не в зажигалке директора.

— Здесь же можно спуститься к часовне? — он кивнул на темный провал лестницы.

— Да, конечно, сразу в нее и попадете, — Фоули посторонился, — только она же заперта, надо за ключом сходить. Ганс?

— Мы взяли у падре Кресенте. Господа, Инквизиция в лице падре Жасана Леблана дала мне добро на некоторый особый ритуал. Нам нужен один свидетель из числа независимых участников. Лео, как вы насчет того, чтобы побыть свидетелем?

— А можно я сначала хотя бы умоюсь? — спросил Лео.

— Нельзя.

Лео вздохнул и побрел вслед за инквизитором и дознавателем, чувствуя себя неудачным персонажем детектива, от которого толку никакого, кроме привычки оказываться не в то время не в том месте.

Мануэль, видимо, принял какое-то решение и уверенно спускался впереди всех в полной темноте, а его куратор светил фонариком под ноги себе и Лео и аккуратно придерживался за перила.

— Что мне надо будет делать? — тихонько спросил его Лео.

— Ничего особенного, просто засвидетельствовать свое присутствие и расписаться в конце протокола. Я его сам буду вести. Если мы немедленно не выясним, что тут происходит, то боюсь, школу придется закрыть.

— А почему этот ритуал сразу не провели? Если возможно вот так взять и выяснить, что происходит.

Падре Жасан хмыкнул и посмотрел на него через очки, впрочем вполне доброжелательно.

— Сразу видно, молодой человек, что вы страшно далеки от инквизиции и ее порядков. Мне даже сейчас придется исписать кипу бумаги, чтобы оправдать свои действия. Удачно, что на сей раз пострадал священнослужитель, на этот счет у нас особые протоколы.

— А зачем вам свидетель со стороны?

— Затем, что у всех инквизиторов стоит блок на усиленные техники допроса. В ситуациях, которые выходят за рамки стандартных, требуется наблюдатель, не имеющий такого блока, чтобы восстановить картину произошедшего, если что-то пойдет не так. Да не волнуйтесь вы так, юноша, это чистая формальность. Никто не будет вас допрашивать.

Как же, подумал Лео. Но отказываться было поздно, да и не отказался бы он, что тут говорить.

Часовня, которую громко называли «церковь», была, конечно, заперта и абсолютно темна. Только крохотный огонек светился во мраке над дарохранительницей. Оба инквизитора припали на колено и перекрестились, склонив головы.

Лео велели сесть на скамью и не мешаться, он устроился в первом ряду и немедленно начал клевать носом.

Неужели школу и правда могут закрыть? Ведь трое погибли, и один чудом выжил. И еще два покушения на Лео, о которых он, конечно, умолчал, но вдруг стоит рассказать? Ладно, посмотрим, может, это не слишком и важно. Но если закроют, куда пойдут все учителя, которых, наверное, уволят? Искать другую работу? А дети? Распределят их по другим школам? Нет, наверняка Надзор будет тянуть с закрытием до последнего, если только тут внезапно не манифестируется демон из клипотических миров. Да и то постараются под ковер замести.

Меж тем Мануэль зажег несколько толстых свечей по бокам алтаря, отодвинул пару стульев слева, там, где обычно располагался хор, один стул взял себе и сел на него, свесив руки меж колен и ссутулив спину. Распущенные волосы в полутьме казались дикой и спутанной гривой хищного зверя.

Падре Жасан перемолвился с ним парой слов, получил какой-то мелкий предмет, отомкнул двери в холл и вышел.

— Куда он? — спросил Лео.

— В кабинет директора, позвонить. Куратор не возит с собой ключ.

— Какой ключ?

— От этого, — Мануэль поддел пальцем блеснувший на горле ошейник.

Уточнять Мануэль не стал, и Лео проглотил вопросы. Он не знал, что ему делать, поэтому не делал ничего. Чертово привидение мерещилось около двери в ризницу маленьким белым силуэтом, Лео моргнул. В часовне было пусто, темно, гулко, но все-таки теплее, чем на улице в растаявшем снегу. Кажется, он все-таки обжег себе руку. И щеку. И…

Как же хочется спать.

— Вы тут поспите, пока везут, — сказал ему Мануэль. — В ризнице можно устроиться.

— Вот уж увольте! Чтоб меня там тоже придушили?

— Вряд ли в моем присутствии.

— Думаете, это привидение? Не живой человек?

— Вот как раз и выясним, что это или кто это. Нет, я не думаю, что это привидение. Привидения не душат людей.

— А кто?

— Не знаю. Но поскольку в часовне зажжен живой огонь, то есть горела лампада, то скорее всего смогу выяснить. Как только Люсьен привезет ключ.

— Зачем он нужен? — не выдержал Лео. — В смысле, ошейник, не ключ.

— Он ограничивает мои силы до необходимого минимума. Помимо прочего.

Лео на секунду представил, что осталось бы от Артура с компанией, если бы не ошейник, и даже пожалел их немного.

— Предлагаю вам все-таки отдохнуть немного, Лео, — сказал Мануэль. — Солдат учат пользоваться каждой минутой передышки. Это полезное умение.

Лео с этим согласился. Кое-как устроился на жесткой скамье, лег, поджав ноги, натянул на голову воняющее дымом пальто и начал проваливаться в сон. Устал он за эту неделю просто неимоверно, наверное, люди так на войне устают.

Наплывали путаные картинки, мелькнула смешная рожица Камбалы, рыжие волосы Кассия, он обернулся и оказался Дис, от которой отвернулся уже сам Лео. Потом перед глазами потянулась бесконечная серая стена какого-то дома с окнами-ячейками. Она длилась, и длилась, и длилась, а потом Лео проснулся, как от толчка.