Легким шагом идя и тело щитом прикрывая.

Тут Мерион в Деифоба блестящей нацелился пикой;

Не промахнулся и в круглый попал ему щит волокожный;

Кож не пробил он однако; уж раньше того обломилось

Медное жало на древке огромном. Свой щит волокожный

В сторону быстро отвел Деифоб, испугавшися духом

Бурного лета копья Мериона. Герой же обратно

В строй воротился друзей, негодуя на то и другое:

Что и победа ушла, и крепкая пика сломалась.

Быстро отправился он к кораблям и ахейскому стану,

Чтобы копье принести, которое в ставке осталось.

Все остальные сражались, и крик поднялся неугасный.

Первым Тевкр Теламоний отважного сверг копьеборца,

Имбрия, Ментора сына, конями богатого мужа.

Раньше прибытия рати ахейской в Педейоне жил он,

С Медесикастой, побочной Приамовой дочерью, в браке.

Но лишь прибыли в судах, на обоих концах искривленных,

К Трое данайцы, явился он в Трою, меж всех отличался,

Жил у Приама, который к нему относился, как к сыну.

Сын Теламонов под ухо вонзил ему длинную пику,

Вырвав тотчас же назад. И упал он, как ясень, который,

Всем отовсюду заметный на горной вершине высокой,

Медью подрубленный, книзу листву свою нежную клонит.

Так он упал. Зазвенели доспехи, пестревшие медью.

Кинулся к Имбрию Тевкр, чтоб его обнажить от доспехов.

Гектор в него в это время блестящей нацелился пикой.

Тевкр увидал, увернулся и еле избегнул удара.

Пика же в грудь Амфимаха ударила, сына Ктеата

Акториона, в то время, как он выходил на сраженье.

С шумом на землю упал он. Доспехи на нем зазвенели.

Кинулся Гектор, чтоб шлем, на висках прилегающий плотно,

Снять с головы Амфимаха, Ктеатова храброго сына.

В Гектора пикой блестящей Аякс в это время ударил.

Но не проникла До тела она: целиком был покрыт он

Медью ужасной. Однако, в средину щита поразивши,

Гектора с силой большою отбросил Аякс. Отбежал он

Прочь от обоих убитых, и их увлекли аргивяне.

Но Амфимаха Стихий с Менесфеем божественным взяли, —

Оба — афинян вожди, — и снесли его к войску ахейцев,

Имбрия ж — двое Аяксов, кипевшие храбростью бурной.

Так же, как два безбоязненных льва, завладевши козою

Из-под охраны собак, через частый кустарник добычу

Вместе несут, высоко над землею держа ее в пасти,

Так же и оба Аякса, держа высоко Менторида,

С тела снимали доспехи. Повисшую голову с нежной

Шеи отсек Оилид, негодуя за смерть Амфимаха,

И наподобье мяча швырнул ее в толпы троянцев.

Гектору к самым ногам голова покатилась по пыли.

Гневом великим тогда запылал Посейдон за убийство

Внука его Ктеатида, сраженного в битве свирепой.

Быстро направился он к кораблям и ахейскому стану,

Всех возбуждая данайцев и беды готовя троянцам.

Идоменей повстречался ему, знаменитый копейщик.

Шел от товарища он, который к нему из сраженья

Только что прибыл, в колено губительной раненный медью

Вынесен был он друзьями из битвы. Врачам его сдавши,

В ставку пошел он. Желаньем горел возвратиться в сраженье

Идоменей. Обратился к нему Земледержец могучий,

Голос Фоанта приняв, Андремонова сына, который

Властвовал в целом Плевроне, на всем Калидоне высоком,

Над этолийским народом и был им, как бог, почитаем:

«Где же, советник критян, угрозы, какими, бывало,

Гордым троянцам так часто ахейцев сыны угрожали?»

Идоменей, возражая ему, немедля ответил:

«О Фоант! Никто из ахейцев теперь не виновен,

Сколько я знаю; умеем мы все и готовы сражаться;

Страх бессердечный никем не владеет; никто, уступая

Трусости, битвы жестокой покинуть не хочет. Но, верно,

Так уже стало угодно сверхмощному Зевсу-Крониду,

Чтобы бесславно погибли мы здесь вдалеке от отчизны.

Прежде был ты, Фоант, постоянно в сражениях стоек,

Ты и другого готов ободрить, упавшего духом.

Не выходи же из боя и прочим приказывай то же!»

Идоменею тогда отвечал Посейдон земледержец:

«Идоменей! Пусть вовек из-под Трои домой не вернется,

Пусть игралищем здешних собак окажется муж тот,

Кто добровольно посмеет сегодня покинуть сраженье!

Ну-ка, берись за оружье, иди-ка сюда! Не мешало б

В бой поспешить нам. Быть может, и сделаем что, хоть и двое:

Соединившись, способны на доблесть и робкие люди,

Мы же с тобою и против сильнейших сумели б сразиться».

Молвил и снова к борьбе человеческой бог обратился.

Идоменей же в своей превосходно устроенной ставке

Тело прекрасным доспехом облек и, схвативши две пики,

Кинулся вон. Был подобен он молнии, Зевсом-Кронидом

Схваченной в руку и брошенной с ясных вершин олимпийских

В знаменье смертным; сверкает она ослепительным светом.

Так же и медь на груди у бегущего ярко блистала.

Близко от ставки ему Мерион повстречался отважный,

Спутник его и товарищ. Пришел он за медною пикой.

Идоменеева сила тотчас же к нему обратилась:

«На ноги быстрый Молид Мерион, мой товарищ любимый!

Что ты пришел, оставив войну и кровавую сечу?

Ранен ли ты, и тебе острие доставляет мученье?

Иль от кого-нибудь с вестью пришел ты за мной? Но и сам я

Не собираюсь в ставке сидеть, а иду, чтоб сражаться».

Идоменею в ответ Мерион рассудительный молвил:

«Идоменей, знаменитый советник критян меднобронных!

Я прихожу, не осталось ли в ставке твоей, чтобы взять мне,

Пики. Какую имел я, сегодня в бою поломал я,

В щит поразив Деифоба, безмерно надменного мужа».

Идоменей, предводитель критян, отвечал Мериону:

«Если желаешь, то копий найдешь и одно ты, и двадцать

В ставке моей, к блестящей стене прислоненными рядом.

Копья — троянские, их я отнял у поверженных мною.

Смею сказать, что стою не вдали я, сражаясь с врагами.

Выпуклых много щитов потому у себя я имею,

Также и копий, и броней блестящих, и гривистых шлемов».

Идоменею в ответ Мерион рассудительный молвил:

«И у меня самого, — в корабле моем черном и в ставке, —

Много военной добычи: итти лишь за нею не близко.

Не забываю и я, как мне кажется, доблести бранной.