Поиски могут растянуться на годы, а тем временем сестре Бриджет и сиротскому приюту будет постоянно грозить опасность со стороны Грейсона. Люк надеялся, что рвение его кузена отыскать пропавшего сына дяди поубавится, когда обязанности герцога потребуют от него больших усилий — если он вообще придавал им значение.

Порядочный человек относился бы к своим обязанностям более ответственно.

Люк проигнорировал внутренний голос, который заметил, что если бы ему удалось доказать свои права на герцогство, то владения и деньги он бы забрал, а все герцогские обязанности оставил в руках юристов, бухгалтеров и управляющих.

«Но я совсем другое дело, — подумал он. — Меня никто не учил управлять имением».

Настоящего образования он действительно не получил и с блестящим миром, в котором вращается герцог, знаком не был. В самом деле, было бы просто смешно — сущий фарс — ожидать, что он возьмет бразды правления в свои руки.

Как он мог поверить, что и вправду может стать следующим герцогом Холси, и рассчитывать на успех?

— Грум, — прервал его размышления окрик Грейсона.

Они приближались к одной из ферм поместья.

Люк должен был бы чувствовать жгучую ненависть к этому человеку, но почему‑то чувствовал только отвращение и раздражение. Грейсон был как липкий кусок смолы, приставший к подошве башмака.

— Да, ваша светлость?

— Поезжай вперед и проложи путь через эту канаву.

Грейсон имел в виду, что на пути могут неожиданно встретиться выбоины и даже ямы в земле, засыпанные рыхлым снегом. Его призовые лошади были слишком ценными, чтобы позволить им ломать ноги.

Люк кивнул и осторожно повел лошадь медленным шагом через низину — грунт оказался тверже, чем он ожидал, — а вся кавалькада двинулась вслед за ним.

Люк отправился в эту маленькую экспедицию по одной‑единственной причине: ему хотелось поближе познакомиться с мужчинами из семьи Дженис, прежде чем расстаться с ней навсегда. Он не смог бы сделать этого с чистой совестью, если бы ей пришлось вернуться под защиту эгоистичных негодяев или безмозглых дураков.

Он был почти уверен, что на этих мужчин можно положиться, еще до того, как их увидел. Поскольку Дженис, вполне очевидно, очень их всех любила, они не могли быть слабаками или трусами, а значит, способны защитить ее не хуже, чем он.

И все‑таки не мешало лишний раз удостовериться. Очень скоро Люк обнаружил, что все они ему очень нравятся: и сам маркиз, и его зять лорд Чедвик, и двое его сыновей — лорд Питер и лорд Роберт.

И за время поездки Люк имел возможность убедиться, что если даже Дженис и не будет без него счастлива, по крайней мере о ней хорошо позаботятся. Этим мужчинам можно доверять. Они сумеют убедить ее вернуться в их мир и заново построить свою жизнь среди людей своего класса при поддержке любящей семьи.

В то время как Люк оставался в седле, все остальные спешились возле поля, где их ждал фермер‑арендатор, чтобы обсудить некоторые усовершенствования, которые он вводил. Лорд Чедвик, которого в семье называли Дунканом, судя по всему, особенно заинтересовался беседой. Действительно, они с фермером так углубились в обсуждение, что все остальные отошли в сторону. Лорд Питер и лорд Роберт вернулись к своим лошадям, а лорд Брэди и Грейсон остановились в сторонке. Герцог все время что‑то говорил, а маркиз внимательно слушал.

Настороженная поза лорда Брэди вызвала у Люка тревожные мысли: они явно говорили о Дженис. В эту самую минуту Грейсон наверняка просил у маркиза ее руки, а лорд Брэди вел себя как осмотрительный отец, каковым ему и надлежало быть.

Люку едва не сделалось дурно, и, вцепившись в луку седла, он медленно и осторожно сделал прерывистый выдох. «Не раскисай! — приказал он себе. — Ты что, кисейная барышня? Держи себя в руках».

Но никакие увещевания не помогали: сердце бешено колотилось о ребра, пот пропитал рубашку под курткой, которая вдруг стала тяжелой и слишком жаркой.

К нему, немного стесняясь, подошел лорд Роберт.

— Парни в конюшне сказали, что вы были настоящим боксером. Это правда?

Люк утвердительно кивнул.

Собеседник еще что‑то спросил, но Люк не мог оторвать глаз от Грейсона, который все говорил и говорил, а лорд Брэди почтительно кивал в ответ.

«Нет! — кричало все в Люке. — Нет!»

— Вы что‑то спросили? — обратился он к лорду Роберту.

Молодой человек рассмеялся:

— Я спросил, как ваше имя.

Наконец Люк взглянул на него, в его веселые беззаботные глаза, и увидел перед собой мальчика, почти мужчину. Лорд Роберт еще не вполне созрел — так же как и Эрон.

Но Люку было почти тридцать и он уже должен был стать мужчиной, но не стал. Пока еще нет.

Он только думал, что стал, да. Его убедили в этом, потому что он умел работать кулаками и управляться с лошадьми, был силен и вынослив, как бык.

Но настоящим мужчиной он не был.

Он не заявил права на свое имя, да и то только недавно узнал от сестры Бриджет. Скитаясь по миру, он старался убежать от борьбы за то, кем был, за свое место. Он не дал себе шанса обрести реальную силу. Кулаки же служили лишь для того, чтобы защитить его от собственной неуверенности и сомнений.

От сомнения в том, что действительно способен оказать монахиням помощь, в которой они нуждались: помощь влиятельного человека, герцога, готового открыто выступить в их защиту, — а не полуночного посетителя, который оставляет деньги у них на пороге дважды в год, в одни и те же дни, а затем исчезает до следующего года.

От сомнения в том, что он может как‑то помочь Эрону, мальчику, которому нужен только хороший наставник и немного надежды.

И от сомнения в том, что способен снискать любовь достойной женщины.

Это он даже никогда не рассматривал… Никогда, пока не появилась Дженис.

Чудовищность этого открытия — осознания, что испугался, что посчитал себя недостойным счастья, — несколько умерялась тем, что Дженис то же самое говорила ему в погребе.

Она пожалела его. Она сумела рассмотреть в нем человека, который бежит от жизни.

И все равно полюбила.

— Вам нехорошо? — Лорд Роберт смотрел на него с подозрением.

— Все в порядке. — Он соскочил с коня. — А мое имя Люк.

На самом деле Люциус Сеймур Питер Джордж Хильдебранд. Не то чтобы лорду Роберту необходимо было знать такое длинное имя — пока.

Люк направился в сторону лорда Брэди и Грейсона, и мальчишка увязался за ним.

— Если вы не против, я хотел бы научиться боксировать.

Роберт догнал грума, и теперь они шли рядом.

— Согласен. Только помните: боксерские навыки нужны вовсе не ради драки. Боксер должен уметь защитить себя и свою честь и достоинство. Но если вам совсем нечем гордиться — если нет ничего глубоко внутри, — какой тогда смысл защищать себя?