на костюме, будто надеясь ту оторвать. Пуговица, вопреки его усилиям, осталась на месте.

— Ну хорошо, — выдохнул он, призывая все свое самообладание. — Давай начистоту. Я давно уже знаю твою тайну. И понимаю, почему ты скрываешь ее от всех.

Алесия ощутила, как сердце пропустило удар, а по коже пробежал озноб. Слова брата были сродни удару по голове. Тайна у нее действительно была. Но как Лайон мог узнать про попаданство?

Молодой человек, заметив метнувшийся в ее глазах испуг, заговорил чуть мягче. Сейчас, стоя с сестрой лицом к лицу, он уже жалел, что вспылил. Все же, не стоит ее слишком уж волновать.

— В целом, ты поступила благоразумно. Уехала подальше от столицы, не стала окружать себя большим штатом слуг. Но в твоем пол… твоей ситуации, лишняя осторожность не повредит. Я закрыл глаза на твою поездку к кожевникам, решив, что от этого не будет большого вреда. Но сегодня ты переступила все границы разумного! И я не могу понять, по глупости, или… — он на миг замялся, подбирая менее острые слова. — Или ты преследовала определенную цель?

— Какую еще цель? — выдохнула Алес. — Я просто хочу научиться ездить верхом, чтобы не трястись каждый раз в телеге, когда мне куда-либо надо. Только не говори, что мне и этого нельзя!

Лайон смешался, на миг пожалев, что вообще затеял этот разговор. Слишком уж личных вещей приходилось касаться. Но если иначе никак…

— Нельзя. — твердо произнес он. — Иначе это может закончиться очень плохо.

— Сожгут на костре? — буркнула Алесия, опускаясь на лавку.

Ее жгло бессильное разочарование. Бесячий мир, со своими бесячими порядками! Столько времени отбивать пятую точку об седло, и в шаге от успеха узнать, что все старания были напрасны… А Рглор, «хороший человек», все это время молчал! Или молчал, делал выводы и делился ими с графом?

Она тяжело вздохнула.

— Как ты узнал?

Лайон опустился рядом.

— Догадался по твоему поведению. Просто не знал, как об этом заговорить.

Алес сжала пальцы. Сама виновата. Радостно бросилась реализовывать идеи, забыв про всякую осторожность. А окружающие смотрят… и мотают на ус.

— И что ты собираешься делать?

— Разумеется молчать. И следить, чтобы ты не творила больше глупостей. — Лайон взял ее за руку. — Если тебя это успокоит, я всецело на твоей стороне.

Это не могло не радовать. Она незаметно перевела дух.

— Спасибо… А я, в свою очередь, постараюсь быть осторожнее. Просто… Все произошло так неожиданно. И я никак не могла на это повлиять.

Лайон понимающе кивнул.

— Да… Несмотря на то, что вы развелись, закон на стороне барона. А он может забрать ребенка даже из одного желания тебе насолить…

— Р-ребенка? — Алесия подвисла, затем моргнула, ощущая, что беседа вдруг заиграла совсем в других тонах. — Постой! Когда ты сказал, что знаешь мою тайну… Что именно ты имел в виду?

Парень чуть изогнул бровь.

— Э-эммм… Я же уже сказал. Мне известно, что ты ждешь ребенка от барона Кьярти.

— От Кариса⁈ — Алес закусила губу, силясь сохранить серьезное выражение лица. Ситуация получилась до абсурдности нелепой. Повезло еще, что ничего не ляпнула про свое попаданство. А ведь могла! Чуть не попалась на старую, как мир провокацию. Когда кто-то утверждает, что знает все, главное — ни в чем и ни за что не признаваться.

Сколько она еще будет прокалываться на мелочах? Хотя в этот раз — пронесло.

— Тронута твоей заботой, Лайон, но ты ошибся. Я не беременна. И никогда не была.

— Но твое поведение и пристрастия в еде…

— Это еще ни о чем не говорит.

Лайон скептически взглянул на сестру.

— О таких вещах невозможно знать наверняка. Так что возможно ты еще сама не поняла.

— Нет! — остановила его девушка. — Исключено.

На краткий миг шевельнулось желание рассказать все, как есть. Ведь она даже не была женой Кариса, в полном смысле этого слова. Но здравый смысл выразил свое решительное «фи». Признаться не проблема. Однако нужно учитывать и последствия, которые это признание повлечет.

Сейчас, без так называемой репутации, она свободна настолько, насколько вообще может быть свободна женщина в этом мире. Может жить в деревне, может изобретать. А что до светского общества и новомодных лавок… Не сильно-то они ей сдались.

А если предположить свое возвращение в свет? В манерах она не сильна, старых знакомых не узнает. Да и ситуация получится из разряда — «ложечки нашлись, а осадок остался».

И самое главное… Где гарантия, что ее вновь не отправят замуж? Учитывая местные реалии, едва ли ей позволят выбирать. А к будущему мужу Алесия хотела испытывать если не любовь, то хотя бы симпатию.

Но ведь и брата надо как-то убедить, что никакого ребенка она не ждет. Иначе Лайон так и продолжит трястись над ней, как над хрустальной вазой.

Прокрутив все это в голове за пару секунд, Алес уже знала, что именно скажет. В целом, брат получит правду, просто вывернутую под нужным углом.

— Мне очень стыдно об этом говорить, — начала она, тщательно взвешивая каждое слово. — Но тот год, который его величество дал нам на сохранение семьи, Карис не жил со мной, как с женой. Поэтому, никакого ребенка быть не может. Более того, желая унизить меня еще больше, он открыто приводил в дом самых низкопробных девиц и проводил с ними ночи напролет.

Искоса взглянув на Лайона, девушка обнаружила, что тот мрачнеет с каждым ее словом. Быть может, чувства брата стоило бы пощадить. Но с другой стороны, сейчас самый подходящий момент, чтобы окончательно превратить его в своего сторонника. Поэтому она продолжала:

— Мое сердце было разбито настолько, что я больше не могла жить. Но слуги тщательно отслеживали каждый мой шаг. Каким-то чудом сумев улизнуть, я отправилась к ближайшей реке. Мне отчаянно хотелось все закончить, поэтому я шагнула с обрыва… И передумала.

Лайон, не ожидавший такого поворота, вздрогнул. Перед его мысленным взором пронеслась тонкая фигурка, которую погребает под собой черная вода.

— Как же ты выжила?

— Просто повезло. Меня вынесло на берег, а потом подоспели слуги. Но когда я летела с обрыва, то поняла, что отчаянно хочу жить. И поклялась, что если выживу, то стану совершенно другой. Не оставлю ничего от себя прежней. Прежняя Алесия, несчастная баронесса, той ночью утонула. А из