Я не могу.

– Пожалуйста, не надо. Ты победил, хорошо? Все кончено. Это будет мое решение, тебе не придется ничего делать.

Машина скрипит под его весом, когда он опускается рядом, аккуратно устроив коробку на коленях. Даже видеть ее так близко больно, и осколки сердца колотятся о грудную клетку. Мы никогда не сядем и не подпишем их вместе. Наши любимые никогда не откроют конверты, не улыбнутся, не скажут: «Что ж, они все-таки женятся. В самом деле решились». И мы никогда не встретимся у алтаря, усыпанного цветами, не пообещаем быть друг с другом всю жизнь.

– Что значит «кончено»? – тихо и как-то хрипло спрашивает Николас. – Только не говори, что ты пытаешься расстаться со мной, после всего, через что мы прошли. Этого просто не может быть.

– Разве ты не этого хочешь?

– Нет. – Его пальцы поддевают мой подбородок, поднимая мое лицо так, чтобы я посмотрела ему в глаза. Глаза, в которых читаются эмоции, которые, я уверена, он не испытывает. Сильнейшая боль. Страдание. – Любимая…

Я смотрю на коробку у него на коленях и хочу ее выбросить.

– Перестань. Не хочу больше ничего слышать. Нет необходимости.

– А я думаю, это крайне необходимо.

– Все кончено. Просто оставь меня в покое.

В его взгляде мерцают угли, готовые снова полыхнуть огнем.

– Наоми, если ты еще раз скажешь, что между нами все кончено, я потеряю рассудок. Я весь день сходил с ума, не зная, где ты. На звонки ты не отвечала, а когда выезжала, машина у тебя виляла из стороны в сторону. Ты представляешь, что я подумал? Уже собирался обзванивать больницы, когда пришло уведомление от банка.

Смешно, но я чувствую себя виноватой за то, что заставила его беспокоиться.

– Я хочу, чтобы ты ушел. Пожалуйста.

– Из-за этого? – он хлопает по голубой коробке, и я дергаюсь.

– Потому что я передумала.

Не успеваю понять, что происходит, как меня сдергивают с машины и прижимают к холодному металлу капота. Я зажата между машиной и Николасом, никак не обойти, не вырваться. Его чувства пересиливают бушующий внутри меня ураган, уже готовый сдаться под его прикосновением, объединяющим нас в одно целое. В темных глазах страсть, и ярость, и кое-что еще, что я понимаю только пару секунд спустя. Жажда. Глубокая, опаляющая. Если бы он меня не держал, я бы не устояла на ногах.

Он кладет руку прямо на мое предательски колотящееся сердце, управляя каждым нервным окончанием, каждым желанием. Я замечаю все детали, любое движение. Вздрогнув, он выдыхает и вдруг наклоняется так близко, что я уже жду поцелуя и закрываю глаза.

– Твое сердце принадлежит мне.

Николас открывает коробку и достает приглашение. Карточка с просьбой ответить выпадает из открытки и, подхваченная ветром, кружится по парковке.

– Я месяцами носил такое в бумажнике, – говорит он. – Вытаскивал посмотреть и каждый раз улыбался, потому что не мог дождаться, когда женюсь на тебе. Но потом оно перестало вызывать радость.

– Потому что ты уже не хотел жениться на мне.

– Что ты чувствуешь, глядя на него? – спрашивает он, протягивая мне приглашение.

– Грусть, – честно отвечаю я.

– Прочитай. А потом скажи.

Внутри меня такая пустота, что можно услышать гуляющий внутри ветер. Но я сажусь обратно на машину, Николас присаживается рядом. Затейливый курсив приходится перечитать дважды, и только потом смысл проникает в сознание.

ДЕБОРА И ГАРОЛЬД РОУЗ

С гордостью объявляют о бракосочетании своего сына доктора Николаса Бенджамина Роуза в 13:00, двадцать шестого января в церкви Сент-Мэри

С Наоми Уэстфилд

Прием пройдет в банкетном зале «Золотой лист»

Дресс-код строго официальный

Присутствие детей и животных-поводырей не допускается

Когда эти приглашения пришли, я едва их открыла, так что сейчас они вызывают такую же вспышку раздражения. Наблюдающий за мной Николас кивает.

– Вот именно. Разве такими должны быть наши приглашения? Разве это наши слова? Хоть что-то из этого похоже на то, как должна выглядеть наша свадьба? Тут даже твоего второго имени нет.

– Я бы такие не выбрала, – признаю я, слыша в собственном голосе горькие нотки. – Но ведь не я за них платила, так что… Последнее слово было не за мной.

– Но разве это не сумасшествие? Что решала не ты? – Он перечитывает приглашение еще раз. – Мы ведь так и не выбрали фотографию. Это и к лучшему, потому что на тех снимках не самые приятные моменты. Помню, ты тогда себя неважно чувствовала, а мне не нравился мой костюм. И мы злились друг на друга, стоя перед фотографом, и натянуто улыбались изо всех сил.

– Верно.

– А эти ленты? – Он указывает на шелковые ленточки цвета слоновой кости на приглашении. Тут их тонны, с искусственными жемчужинками в центре. – Разве у нас такой вкус? У меня было много времени подумать, и когда я смотрю на эти приглашения, они не кажутся нашими.

– Они и не наши. А твоей матери. – Я смотрю ему прямо в глаза. – Если тебе не нравилось, что она выбирала, нужно было сказать вслух.

– Знаю. Прости, что позволил ей взять все под контроль… я знал, как ты себя чувствуешь из-за этого, и не вмешивался, потому что тогда так было проще – твоя обида на нее, чем если бы она обижалась на меня. Я все испортил.

– Все так. – Нет смысла тыкать его в это носом, поэтому я добавляю: – Но ведь ты исправляешься. Ты защищал меня. Не оставил без ответа ни одно из ее оскорблений. И я рада за тебя же, что ты не ездишь туда каждый день и не отвечаешь на все ее звонки.

– Ты рядом, и это помогает. Ты поддерживаешь меня. – Он опускает голову мне на плечо. – Благодаря тебе мне легче.

– Я не всегда была рядом.

Он берет меня за руку, сжимает.

– Сегодня я разбирал вещи в сарае и нашел эти коробки. Самым естественным показалось выбросить их.

– Ух, – отрешенно замечаю я. – А ты не стараешься смягчить удар.

– Милая моя, зачем нам свадьба в Сент-Мэри? Зачем этот душный банкетный зал для приема? Хоть одно из этих мест значит что-то лично для нас?

– Нет, но…

– Это должен быть наш день, – беря меня уже за обе руки и разворачивая к себе, настойчиво говорит он. – А список гостей! Километр, не меньше. Но я не знаю почти никого из них. Зачем нам в самый важный момент нашей жизни собирать вокруг себя толпу незнакомцев? – Он сминает приглашение в шар, и я пораженно ахаю. – Они на фальшивую свадьбу. Я выбросил эти приглашения, потому что не хочу видеть никого из тех людей.

У меня глаза вот-вот выскочат.