— Врач говорит, что да. Но с тех пор как два года назад с ним случился приступ, сердце его ни разу не беспокоило.

— А кто наследует за вашим отцом?

Лаистер удивленно глянул на Наташу.

— Я, конечно. У меня есть старшая сестра, но она уже давно вышла замуж. Еще есть брат на два года младше.

Наташа задумчиво покивала.

— А вы понимаете, что, если подтвердится, что вашего отца убили, то вы станете первым подозреваемым?

— Я верю в вас, госпожа Призванная, — без тени сомнений кивнул мужчина. — Я только хочу найти убийцу. Не поверите, как я рад, что пришли именно вы.

Наташа покосилась на усмехающегося Сайзена и вздохнула.

— Ладно, когда он умер?

— Сегодня ночью. Я вызвал нашего семейного врача, но он сказал, что сердечный приступ. А я не верю! Потому велел закрыть комнату и сразу отправился в ваш новый совет… Слышал о нем.

Наташа покивала, подумала.

— То есть вы утверждаете, что вашего отца убили, опираясь исключительно на вашу интуицию? Хотя врач уверен, что ваш отец умер от сердечного приступа?

— Да.

— А что говорит врач, присланный нашей службой?

— Я с ним не общался… И отказался пускать в комнату до вашего появления… В смысле до появления того, кто будет расследовать.

Наташа снова вздохнула.

— Ладно, тогда пойдемте в комнату к вашему отцу. Пусть врач осмотрит его, а мы там и побеседуем.

— Да, конечно. — Лаистер несколько нервно прошелся по комнате, взял со стола ключи и вышел. Сайзен и Наташа последовали за ним.

— Что думаешь? — тихо спросил Сайзен. — По мне, так он себя накручивает просто.

Наташа согласно кивнула.

— Скорее всего. Но раз уж приехали, пусть врач посмотрит и скажет. Если подтвердит сердечный приступ, то…

Шли недолго. Врача следственной службы Наташа хоть и не видела ни разу, но сразу догадалась, кто тот мужчина с саквояжем, терпеливо стоявший у закрытой двери и о чем-то общавшийся с другим человеком в дорогом костюме.

Наташа подошла к ним и покосилась на краешек стетоскопа, торчащего из кармана собеседника врача службы.

— Я так понимаю, что вы семейный врач? Ах да, прошу прощения, Наталья Астахова, а это Сайзен Корлин. Следователи следственной службы.

— А? — Мужчина на миг растерялся, но тут же взял себя в руки. — Ах да, прошу прощения, сами понимаете… М-да… Сирил Торх, семейный врач Линивеев.

— И что вы можете сказать?

Врач несколько нервно потеребил рукава камзола.

— Что тут можно сказать… сердечный приступ. Два года назад случился такой же, но тогда обошлось. Я посоветовал изменить образ жизни… надеялся, что все будет хорошо, но вот… сами видите… Мы тут как раз с вашим коллегой обсуждали этот случай.

Наташа повернулась к врачу службы. Задумчиво оглядела его с головы до ног.

— Он скорее ваш коллега… Хоть и работает у нас. Наталья Астахова, полагаю, обо мне вы знаете.

Мужчина кивнул.

— Конечно, госпожа Наташа… Я недавно принят на работу. Талий Ирдий.

Врач совершенно не понял, почему Наташа с таким удивлением уставилась на него, потом рассмеялась.

— Имя вам подходит… наверное. Потом расскажу, что оно значит на языке моей родины. А уж если в фамилию добавить одну букву… Ладно, давайте пройдем в комнату… Стоп! — остановила всех Наташа, когда заметила, что войти собираются все. — Сначала заходим мы с Сайзеном, потом наш врач. Остальные ждут здесь и заходят только после того, как их пригласят. Господин Лаистер, проследите, пожалуйста. Сайзен.

Наташа первая вошла в спальню и застыла у порога, внимательно оглядываясь. Сайзен замер рядом.

— Вроде как мы решили, что тут обычный сердечный приступ?

— Неважно, что решили, — буркнула Наташа. — Но раз мы тут, то исходим из возможности… всего. А потому будем действовать так, словно еще ничего непонятно и всё возможно. Сайзен, поверьте, я сама буду рада, если тут простая смерть.

— Ну как знаешь, — кивнул тот.

Наташа, закончив осмотр комнаты, медленно, по краю обошла её всю, внимательно глянула на ковер. Осторожно прошла в его центр и присела, провела рукой по ворсу.

— Дорогущий, — хмыкнул Сайзен, опускаясь рядом. — Знаешь, сколько он стоит?

— Нет, но узнать несложно, — отозвалась Наташа, ложась на ковер и смотря в сторону кровати. Медленно встала на колени и подползла к самой кровати, провела рукой.

Сайзен повторил ее действия. Поднялся.

— И?

— Тут влажно.

Сайзен опустился на корточки и пощупал ковер.

— Верно. И что это значит? — Он посмотрел на пустой кувшин на тумбочке.

Наташа тоже. Подошла, оглядела кувшин, достала из сумки кисточку и аккуратно продела ее в ручку кувшина, приподняла, оглядывая со всех сторон. Достала сумку и положила его туда. Отставила.

— На всякий случай, — пояснила она. — Сайзен, ты напрасно иронизируешь. Я тоже заметила пустой кувшин и что из него пролили воду. Вот только ответь — кто?

— Ну ясно, что хозяин. Захотел пить, встал, попил, случайно опрокинул кувшин…

— До того как попил или после?

— Эм… Наверное, после.

— Наверное?

— Хм… — Сайзен подошел к тумбочке. Оглядел. Пощупал. — Еще влажно.

— Если бы я ночью захотела пить и опрокинула бы кувшин с водой, то отправилась бы туда, где есть еще вода. Если я уж встала пить, то я попью, и опрокинутый кувшин меня не остановит. А у хозяина этого дома есть слуги, которых можно вызвать вон тем колокольчиком над кроватью.

— Гм… Понял. Сейчас схожу поспрашиваю.

Наташа кивнула и вернулась к осмотру комнаты, а Сайзен быстрым шагом вышел из комнаты.

Когда Сайзен вернулся, то застал Наташу