Зато ощущаешь себя богом. Вернее, его карающим мечом. Когда у тебя в бомбоотсеке — то, что может оставить пепелище от любого европейского города. И хочется верить, что "Кольерс" преувеличивает, ведь нет пока ни у кого, кроме Штатов — таких бомбардировщиков, чтобы через океан перелететь туда и обратно. На такое даже новейшие В-47 не способны — их работа, через мощную ПВО прорываться, со скоростью, почти как у истребителей. Но только В-36 пока может, взлетев с американской территории, достать хоть до Москвы, или как сейчас, с баз в Англии, через всю Францию и над Средиземным морем летать двенадцать часов в готовности после получения приказа немедленно обрушить атомную смерть на коммунистические города или военные базы. Затем назад — и в Британии, двое суток отдыха. Вот ведь, сколько уже над Францией пролетаем, а так и не свезло там побывать, увидеть Эйфелеву башню с земли, а не с воздуха, пройтись по Монмартру пешком. И пощупать француженок.

— Эй, Боб, а правда, что парижанки все такие страстные?

— Не знаю, кэп, мне попалась какая-то снулая, лежала подо мной как бревно, и лишь говорила что-то по-своему, без умолку. Хотя личико у нее было, как у Бетти Грейбл.

— В следующий отпуск в Париж слетаю, а то британки уже надоели. Чопорные, как истинные викторианские леди.

— Кэп, сегодня над Парижем пройдем? Традиция все ж…

— Джек, нас же предупреждали. Что с вчерашнего дня небо там закрыто — какое-то местное торжество.

— Так то вчера. Парни, это вообще-то оскорбление. Чтоб нас, защитников свободного мира, и куда-то в нем не пускали?

— Ладно, заодно наши координаты уточним, по их башне. Сравним с твоей штурманской прокладкой, Робби, насколько ты сегодня ошибся. Меняем курс — будем над Парижем через пятнадцать минут.[33].

— А все-таки — лучше будет смыться побыстрее. Знаешь ведь, что у лягушатников творится — красные их президента то ли убили, то ли пытались убить. Так что французики сегодня нервные.

— Ладно, врубаем реактивные. Быстрее домой попадем.

К гулу шести поршневых моторов "пратт-уитни" прибавился свист четырех реактивных движков, закрепленных попарно на концах крыльев. Скорость бомбардировщика стала увеличиваться — 450, 500, 550, 600.[34]. Вот уже Париж виден на северо-западе — погода хорошая, облаков почти нет.

— Кэп, нас тут вызывают, на французской волне. Требуют немедленно отвернуть влево, на курс 270.

— Что им еще надо? Если у них там восстание красных — так мы разве похожи на русских? Передай, что мы выполняем обычный патрульный полет в соответствии с приказом командования и сведений о запрете полетов над Парижем не имеем. Пусть после лягушатники жалуются нашему генералу.

— Кэп, истребители сзади! Два, "дассо-450", французы.

— "Конвэйр", это военно-воздушные силы Франции, немедленно измените курс. Следуйте за нами.

— Это самолет ВВС США, следуем согласно полученному приказу. Если вам надо, свяжитесь с нашим командованием.

— Кэп, Париж уже перед нами! Башню вижу отчетливо.

— Так тем более — что они нам сделают? Если мы грохнемся на эти крыши, мало не покажется никому. Стрелять они не будут — а на остальное нам плевать.

— "Конвэйр", немедленно измените курс! Иначе будем стрелять!

— Не посмеют, блефуют, это же будет война.

— Черт, кэп, а если… Что там у них в правительстве случилось после убийства их президента — может, уже красные у власти, и хотят наши атомные секреты заполучить? Мы ведь не знаем, кто этими истребителями командует!

— Проклятье! Пит, возьми их на прицел, на всякий случай!

— Уже держу, кэп. Не нравятся мне эти французы…

— Однако если у них там какой-то переворот — мы тем более не можем у них приземлиться и отдать самолет с нашей Бомбой неизвестно кому! Уходим, сроч…

— Кэп, они стреляют! В нас стреляют — ну, получите, ублюдки!

Два мотора на правом крыле выбросили пламя и дым — француз все-таки целился не по кабине. Хвостовой стрелок бомбардировщика также не промахнулся — и "дассо", получивший очередь из 20мм пушки, с дымом пошел к земле. Второй истребитель метнулся в сторону, не желая быть следующей мишенью. А подбитый бомбардировщик "заковылял" мимо Парижа с куда меньшей скоростью, чем раньше…

— Кэп, четвертый и пятый сдохли, включаю противопожарную! Шестой сбоит, боюсь что тоже сейчас откажет… И падает давление в гидравлике.

— Спокойно, парни, до дома дотянем. Если только французы не вернутся. Джек, радируй в штаб — атакованы французскими истребителями, наше место к югу от Парижа, идем курсом 350. Если не дотянем до дома, будем садиться в Руане — там аэродром наш, не французский.

— Хорошо бы, они нам эскорт навстречу выслали. Если лягушатники снова атакуют.

— Кэп, связаться не могу Кажется, у нас и электрику выбило. Генератор на четвертом движке, перехожу на резервный, мне нужно минуты две.

— Кэп, Париж уже под нами! Если сейчас грохнемся, то убьем кучу народа внизу. Сменим курс?

— К дьяволу! Вправо, сильно уведет нас с курса на Руан, а неизвестно, сколько мы в воздухе продержимся. А влево нам повернуть трудно из-за асимметрии тяги. И пока мы прямо над крышами, нас не собьют — думаю, что лягушатникам своих мирных тоже жалко.

— Кэп, вижу еще французов! Четыре "дассо" идут на нас с востока. И мне кажется — не затем, чтоб поприветствовать.

— Вот дерьмо! Скорее уносим ноги — а с грузом нам не уйти. Открыть бомболюки, приготовиться к аварийному сбросу.

— Кэп, ты что? Это же… Положено "над безлюдной территорией".

— Ты жить хочешь? Я еще в рай не спешу. А в инструкции написано "рекомендуется, по возможности", так что нас даже не привлечешь. И мы бомбу "на взрыв" не снаряжаем. Пусть лягушатники, увидев, штаны намочат — у Порт-Артура ведь даже с русскими так без войны обошлось!