— Кэп, французы приближаются, скоро будут на дистанции огня!

— Робби, связь есть?

— Кэп, еще минута!

— Нет у нас минуты! Джек, запиши координаты — Париж, в паре миль от их башни, хехе! Думаю, что на земле вокруг нашего подарка соберется толпа — так что найти его будет не проблемой. Сброс!

Бомба "Марк 4", пять тонн веса и тридцать одна килотонна мощности, вывалилась из брюха самолета. На заданной высоте исправно раскрылся парашют, и поплыл на север, хорошо видимый с парижских улиц. Конструкция этого боеприпаса требовала его окончательного снаряжения (фактически, досборки) перед самым сбросом — а так как один из компонентов не был вставлен, то бомба представляла из себя всего лишь контейнер, наполненный радиоактивным веществом, не способный к взрыву. Но никто на земле этого не знал.

Радиопереговоры со штабом ВВС.

— Центр, я 051. Цель не меняет курс, ведет ответный огонь. 039 сбит, я продолжаю атаку. Черт, у меня оружие отказало!

— 051, цель повреждена?

— Центр, я этого не наблюдаю. Идет прежним курсом, на радиовызовы не отвечает!

— Центр, я 103, видим цель. "Конвэйр", немедленно поверните влево, на курс 270, или будем стрелять. Центр, он не отвечает. О боже, он сбросил Бомбу, ясно вижу парашют!

— 103, это генерал Жуо. Приказываю расстрелять бомбу в воздухе — как это удалось русским в Порт-Артуре. Выход из боя запрещаю. С тобой Прекрасная Франция, сынок — не подведи!

— Мой генерал, приказ понял. 125, продолжайте преследовать цель.

— 103, я 125, понял. Обойду по дуге, с вашего разрешения.

— 125, я 103 — давай прямо, успеешь проскочить. Даже если взорвется.

— 103, я 125 — но не успею далеко отлететь. И янки уйдет, если мы погибнем.

— Черт с тобой, подлый трус, встретимся в аду. Я атакую!

— 103, доложите обстановку!

— Мой генерал, промах! Захожу в повторную атаку. Я попал! В парашют — а контейнер падает. О, дева Мария, он падает, куда-то на Монруж, или Жантильи! Спаси и помилуй нас! Я его не вижу! Ухожу на форсаже! О, бог, кажется он не взорвался! По времени, должен был упасть — а взрыва нет!

Снова бомбардировщик В-36, уже к северу от Парижа.

— Кэп, есть связь! Что передать штабу?

— "Атакованы французскими истребителями, без всякого повода, самолет поврежден, наши координаты десять миль к северу от Парижа, курс 310, тянем к Руану, если нас не добьют, просим помощи". Скорее, пока нас не сбили!

— Кэп, у нас четверка французов на хвосте. Два совсем близко.

— Черт, вот жалко, что мы не снарядили бомбу как положено. Было бы приятнее варится в адском котле, вместе с миллионом лягушатников.

— До Руана близко, может наши успеют. Если у них дежурное звено наготове.

— Еще пара "дассо" слева, нам наперехват. За ним еще не меньше эскадрильи, поршневые.

— Кэп, штаб запрашивает подтверждение, верно ли поняли? Что нас атаковали французы.

— Дьявол, нас сейчас будут убивать! Так и передай, открытым текстом! Наверное, у лягушатников очередная революция.

— Кэп, они стреляют! Ну, получите, ублюдки! Ааа, мы горим!

Томас У.Ренкин, военный атташе США.

Неужели мой блеф оказался правдой?!

Когда прозвучал доклад, что наш самолет сбросил над Парижем Бомбу — мне показалось, что все присутствующие (включая бывших заговорщиков) были готовы меня разорвать. Страх однако дополнялся трезвой мыслью, что Венсенн достаточно далеко от центра Парижа — где, по докладам французов, ожидается эпицентр взрыва. И что мы находимся в достаточно глубоком и прочном подвале, оборудованном как бомбоубежище еще в минувшую войну. Ну а после — надеюсь, что этот сумасшедший Президент все же достаточно здравомыслящ, чтобы понимать: его стране войну с США не выдержать. И как бы ни было жалко сотни тысяч погибших в Париже — но если дойдет до войны, мертвецов будет гораздо больше.

Вот только лично меня теперь могут расстрелять в дворе. И объявить в числе пропавших без вести — ведь при атомной бомбардировке от большинства трупов лишь пепел остается! А я не хочу — я ведь не виноват, не я принимал это решение, Париж бомбить!

Хотя в Вашингтоне решили умно. Если не получилось выиграть партию по правилам (де Голль остался жив), то можно перевернуть весь стол. А после, привести к власти клику каких-нибудь "поборников порядка", которые будут, при антиамериканской риторике, делать то, что потребуем мы. Как когда-то сказал французский король Генрих Четвертый, "Париж стоит мессы" — так и у нас кто-то мог решить, что послушная Франция стоит головы какого-то атташе.

Взрыва не произошло — живите пока, лягушатники! Но с какой злобой на меня смотрит их Президент — сейчас точно, прикажет вывести меня во двор, перед расстрельным взводом. А я не хочу — как мне спастись?

Оглушительно зазвонил телефон. Офицер из президентской охраны взял трубку, выслушал, и докладывает — это посол США! Требует генерала Ренкина, то есть меня, к аппарату. Неужели я спасен? Или французы скажут, что меня тут нет?

Де Голль зловеще усмехается. Берет трубку и произносит:

— У аппарата Президент Французской Республики. Ваш самолет был сбит по моему приказу — после того, как ваш атташе заявил, ссылаясь на якобы имеющиеся у него инструкции Правительства США, что сейчас на Париж будет сброшена атомная бомба, если я не соглашусь на выдвинутые им политические условия, будто бы от лица вашего Правительства. И ваш бомбардировщик, как и заявил Ренкин, действительно изменил курс и сбросил бомбу над Парижем — которая по счастью, не взорвалась — после чего я вынужден был дать приказ сбить ваш самолет. У меня есть свидетели, что ваш атташе вел себя именно так и говорил это, уверяя что в американском политическом арсенале есть прием, "случайно уронить" атомную бомбу на чужую столицу, без всякого объявления войны. Простите, господин посол, но мы в Европе таких шуток не понимаем! И Франция пока еще не Норвегия, и тем более, не Гондурас. Следует ли мне понимать ваши действия, как объявление войны моей стране?

Я не слышу, что говорит посол. Но Де Голль, выслушав, протягивает мне трубку. Предварительно включив громкую связь — так что слышат все в зале. А еще, ведется запись на магнитофон, как положено в штабе ПВО.

— Ренкин, какого черта? Что происходит? Вы с ума сошли — или вам судьба Ханта неизвестна? Кто вам разрешил самовольно угрожать французам? Минуту, у меня генерал Лемэй на другом проводе — так он говорит, что никакого приказа бомбить Париж хоть случайно, хоть намеренно, он своим парням не отдавал! Что происходит — вы можете мне внятно доложить?

Что ответить? Валить все на взбесившихся французиков, решивших переметнуться к красным? Но черт побери, если самолет повернул и сбросил Бомбу, значит я своим блефом выстрелил наугад и попал в яблочко, эта секретная инструкция у экипажей есть? А я, сам того не желая, раскрыл то, что мое Правительство меньше всего хотело бы обнародовать?! Черт, черт, ведь тогда со мной сделают то же, что с Хантом, за его провал в Норвегии! Если даже удастся оправдаться — то весь остаток жизни лишь на пенсию существовать!