– Видите ли, девушка, мне далеко не безразлично, кто звонит моему мужу.

– Вы его жена? Разве он женат? – слова помимо воли вырвались у Али, и она, затаив дыхание, ждала своего приговора. Мысль о том, что Кленов за те полгода, что они не виделись, мог жениться, ни разу не приходила ей в голову.

– Разумеется. И уже довольно давно.

– И как же вас зовут? – спросила Аля.

– Рената. Меня зовут Рената. Может, и вы представитесь?

– Тогда меня зовут Ирина Пчелинцева, – выпалила вдруг Аля и бросила трубку, словно она была ядовитая.

Она сидела неподвижно и смотрела на телефон, словно хотела себя спросить, а не померещилось ли ей все это, и звонила ли она вообще Кленову. Но в ушах звучал женский голос: «Рената. Меня зовут Рената».

И почти в это же самое время телефон замурлыкал, издавая нежные, чуть слышные трели. Аля схватила его дрожащей рукой и прижала к уху.

– Да, слушаю…

– Я бы хотел поговорить с Алевтиной Вишней, – услышала она знакомый мужской голос, и сердце ее едва не остановилось. Перед ее мысленным взором возник человек в черном плаще и черной широкополой шляпе – Коренев Алексей Павлович, следователь по особо важным делам областной прокуратуры. И тотчас в ноздри хлынул хлористый горьковатый запах полосатой робы для узников. Это был запах прошлого и одновременно возможного будущего – запах страха, запах тюрьмы, смерти…

– Слушаю. Это я, – проговорила Аля, ни жива ни мертва от страха.

– Моя фамилия Коренев. Вы помните меня?

– Алексей Павлович?

– Да. Послушай, Аля, – тон его сменился с официального почти на дружеский, но Аля по-прежнему была напряжена до предела, – нам с тобой необходимо встретиться. Сразу успокою и скажу, что речь пойдет не о Теслине. Эта история забыта. Я бы хотел кое-что уточнить, но по телефону это сделать невозможно. Ты не могла бы подъехать к тому самому скверу, где мы с тобой в последний раз встречались? Это удобно и тебе, и мне. У главпочтамта.

– Хорошо. Когда? – Она судорожно сглотнула из-за нервной сухости в горле.

– Если не трудно, то прямо сейчас.

– Хорошо. Я оденусь, вызову такси и приеду.

– Отлично. Просто отлично… – услышала она довольный голос Коренева, и ее сразу же бросило в жар. Она не понимала, что происходит и зачем ее вызвал Коренев. Кроме того, она все еще продолжала слышать голос Ренаты, жены Кленова.

Я что, сошла с ума?

– Виктор Леонидович, – в кабинет Виктора Кленова заглянула секретарша, – к вам посетительница. Она не представилась, но сказала, что вы ее ждете.

– Да, жду, – охрипшим от волнения голосом ответил Виктор. – Пусть заходит.

Спустя несколько секунд на пороге возникла женщина в шубе и в аккуратной черной шляпке. Кленов видел ее впервые. Не улыбаясь и не говоря ни слова приветствия, женщина прошла через весь кабинет и плавно опустилась на стул напротив Виктора.

– Добрый день, Виктор Леонидович.

– Добрый день. Как мне к вам обращаться? – Ему не терпелось узнать ее имя.

– Никак. Вам вовсе необязательно знать, как меня зовут. Ведь вы согласились принять меня исключительно ради той информации, которой я располагаю и которая не может вас не интересовать.

– Да, это так. И тем не менее… Вы сказали мне по телефону, что знаете, кто убил мою жену. Но почему вы решили, что я поверю вам?

– Да потому что я привезла с собой доказательства того, что я действительно знаю убийцу… Предупреждаю сразу: внизу меня ждут люди, которые знают, где я и с кем, поэтому, если вы попробуете применить в отношении меня насилие, вас убьют, Кленов.

– Убьют? Насилие? Да о чем вы говорите? С какой стати?

– С такой… – И с этими словами незнакомка в черной шляпке достала из сумки знакомый до боли предмет. Это был бумажник Ренаты. Он сразу же узнал его. – Узнаете? Но это далеко не все…

Она выложила перед Кленовым еще один бумажник, две связки ключей, документы – пропуск в бассейн на имя Ирины Пчелинцевой и медицинский страховой полис на имя Ренаты Кленовой, а также два одинаковых блокнота, на обложках которых был изображен женский портрет Ренуара, – их Виктор подарил жене и любовнице однажды на Восьмое марта. Крайне неосмотрительный поступок, заметила на это в свое время Ирина Пчелинцева, но блокнот приняла.

И вот теперь эти блокноты, эти неоспоримые доказательства того, что сидящая перед ним женщина действительно что-то знает об убийстве его самых близких женщин, лежали перед ним и холодно поблескивали лаковыми обложками, под которыми хранилась тайна их хозяек. Он был уверен, что содержимое этих блокнотов имеет отношение к убийце: номера телефонов, адреса, какие-то записи, фамилии…

– Ну что, господин Кленов, теперь-то вы поверили мне, что я пришла к вам с настоящим делом?

– Тогда почему же вы молчите и не называете мне имя убийцы? Я знаю этого человека?

Он даже наклонился в сторону посетительницы, чтобы лучше разглядеть ее и попытаться запомнить лицо. Где-то в глубине души он понимал, что прежде, чем он узнает имя убийцы, ему еще предстоит помучиться. Или же страдания начнутся сразу после того, как он узнает, кто же убил Ренату… В голове зашумело, на какое-то мгновение она заполнилась голосами всех, кого он знал: Тамара, Наталья, Гасан, Андрей…

– Я – деловой человек, Виктор Леонидович. Вы только что смогли убедиться в том, что я действительно что-то знаю, и на сегодня этой информации вполне достаточно. А завтра, когда вы приготовите мне пятьдесят тысяч долларов, я назову вам имя убийцы.

– Но почему вы решили, что я вам поверю? У вас есть еще какие-то доказательства?

Но женщина больше не проронила ни слова. Она спокойно уложила в сумку вещи покойных Ренаты и Ирины, встала и направилась к двери.

– Пятьдесят тысяч долларов. В три часа я буду у вас, Кленов, – произнесла она на прощание и ушла.

Виктор бросился к окну и увидел, как дама села в черную машину.

В кабинет вошла Наталья.

– Привет. Кого это ты высматриваешь в окне? – Она подошла к нему и нежно потерлась щекой о его щеку. – У тебя очень бледное лицо. Неприятности? Опять подложили тонну мела вместо анальгина?

Виктор вздрогнул. Желание рассказать обо всем Наталье было велико, и он знал, что каждая секунда молчания играет против него: черная машина удаляется от здания его офиса все дальше и дальше. И что только Наталья с ее бешеной энергией и собранностью в состоянии в считанные часы определить, кому принадлежит эта машина и кто приезжал к нему. И он решился.

– Быстро, – он резким движением подтолкнул ее к окну, – посмотри на ту черную машину…

Наталья сощурила глаза и, словно заражаясь от него тревогой, проговорила: