«Пойми, лишние непристойные предложения тебе – это дополнительная нервотрепка всем нам, и мне в первую очередь! Зная людей, могу с уверенностью сказать: некоторые могут решить – я твой суте… э-э… человек, предоставляющий услуги такого вот рода. Я уже не говорю о том, какие это в принципе может создать дополнительные проблемы. Поэтому убедительная просьба: если чего-то не знаешь, лучше спроси – можно это делать или нет. Я ведь не могу тебе рассказать все и сразу. А сейчас ты поставила нас в очень неудобное положение. Легенда наша и так частично рухнула для многих, но с твоими выходками – и в одежде, и в поведении за этим столом – породила множество ненужных домыслов».

Соображала девушка быстро. Мгновенно отставила кружку и несколько изменила положение своего тела, приняв позу, производящую более благопристойное впечатление. И не забыла состроить виноватое выражение лица, всем своим видом давая понять, что искренне раскаивается за собственную выходку. Это, впрочем, на самом деле было так.

«Прости! Не подумала. Не ругайся на меня больше, пожалуйста. Я ведь действительно не знаю, что у вас можно, а что нет. Вы некоторым вещам придаете излишне большое значение. То, на что у нас внимания никто не обратил бы, у вас осуждается чуть ли не как преступление. Но теперь постараюсь быть осторожнее и больше не подводить тебя».

Даниил уже начал сомневаться в оправданности той строгости, с которой подошел к вопросу, но вдруг понял – на него не обижаются. Айликонэ действительно осознала, в какое положение едва их не поставила, и за нотации не осуждала. Но себе он все же постарался поставить зарубку на память о том, что надо ей почаще все объяснять, рассказывать. Ведь в ее поведении есть и его вина как воспитателя, функции которого по умолчанию на него были возложены. Да и собственные мысли от нее не стоит закрывать постоянно, ведь тогда она и без его слов сможет понимать ситуацию.

Но долго размышлять на эту тему ему не дали. О себе вновь напомнил его дядя по отцу, видимо несколько отошедший от полученного стресса.

– Но как? Как это возможно? – Очевидно, он имел в виду одновременно две вещи: и наличие рядом с охотником высокородного дракона, и немыслимое в отношениях с людьми послушание последнего.

Оглянувшись на Даниила и не найдя в его взгляде запрета, Айликонэ вновь вернулась к роли грозной представительницы высшей аристократии своей расы.

– Вас что-то удивляет, граф Костельнор?

– Но он же охотник! – выпалил тот, будто это все объясняло.

Драконица лишь бровь удивленно приподняла. И как только у нее это получается?

– Но драконы же презирают охотников! – будто непонятливой, выдал граф потрясающую новость, от которой у той чуть глаза из орбит не полезли. Но спокойствие на лице она все же сумела удержать.

– И откуда у вас столь интересная информация? – с холодной усмешкой поинтересовалась Айликонэ.

– Но это ведь все знают! – уверенно ответил собеседник.

Графиня же, до того не только молчавшая, но даже не шевелившаяся, при этих словах кивнула.

Девушка, слегка нахмурившись, на короткий миг задумалась, после чего вернула на лицо холодно-насмешливое выражение.

– Все – это кто? – поинтересовалась она, глядя прямо в глаза оппоненту. – Говорю как представительница драконов – я впервые о таком слышу!

– Но как же? Возможно, вам еще просто не рассказали, ваше поднебесное высочество. Вы ведь, как я понимаю, еще довольно молоды.

В этом месте драконица просто расхохоталась. А отсмеявшись, соизволила-таки ответить:

– Граф, а что вы вообще знаете о нас? Крайне мало, как я вижу. Потому поясню: мне не надо ничего рассказывать, я и так все знаю!

С минуту полюбовавшись полнейшей растерянностью на лицах графской четы, она продолжила с откровенной издевкой в голосе:

– Вам бы следовало сначала историю своего мира поучить, прежде чем выдавать себя за умного. И уж тем более так говорить об охотниках.

Мысленно она добавила, обращаясь к Даниилу:

«Я, кажется, только сейчас поняла, почему на самом деле мы должны действовать вместе! Дело не только в гелдах. Остановить их повторный прорыв в этот мир, безусловно, важно. Но это также самый благоприятный способ дойти до еще одной большой цели: постараться изменить некоторые взгляды людей, изменить их мнение».

А пока Дан осмысливал сказанное, вернулась к разговору с графом:

– Скажите, Урбен, что вы знаете об истории Великой войны? Кто стал препятствием на пути гелдов и обратил их в бегство?

Чуть поколебавшись, тот все-таки выдавил:

– Охотники.

– А кто дал свою кровь для создания спасителей этого мира, вы помните?

– Драконы, – еле слышно промямлил граф.

Айликонэ после этого широко улыбнулась.

– Ну так ответьте теперь: почему мы должны презирать тех, к созданию которых мы сами приложили силы и в жилах которых течет наша кровь?

И, не дав опомниться, добила:

– Вам бы следовало гордиться честью быть родственником охотника! И уж тем более не делать глупостей вроде той, которую делаете сейчас и которую по недомыслию сделал в вашем присутствии ваш король: настраиваете Данилара против себя. Лучше подумайте о том, кто столь рьяно распространял об охотниках такие слухи. Кому и почему выгодно очернять единственных реальных защитников Окатара от иномирных захватчиков? Может, вам пора наконец начать думать головой, а не молча верить в то, что вам кто-то скажет, как считаете?

Перед тем как лечь спать, Даниил задумался над открывшейся картиной. В голову настойчиво лезла мысль: «А было ли пророчество?» Несомненно, драконы предвидели новое появление гелдов на Окатаре. И пророчество вроде бы на самом деле было составлено. По крайней мере, нечто, очень сильно на него похожее. Об этом и Гайлин-с-Мар-хан и Галирон говорили – пророчество имелось. Но то ли это, за что его выдают? Почему он так подумал? Все достаточно просто: одно дело напророчить появление героев, другое – создать их самим. Слова Айликонэ о том, что она поняла, по какой причине они должны были действовать вместе, укрепили его догадки. Главная их задача, получается – изменение мнения людей об охотниках. Нет, конечно, остановить вторжение гелдов тоже важно. Но не покидала мысль, что это лишь хороший повод для выполнения другой задачи. Ведь драконы, судя по тому, что он слышал, не вмешиваются в дела других разумных и лишь наблюдают, изредка снисходя до помощи. Но никогда – до личного присутствия. А появление в компании охотника юного дракона – это ведь не что иное, как личное вмешательство со стороны высшей чешуйчатой расы. А если так, то с тем же успехом они