– Нет… конечно, нет. Я все же поверил тебе, мальчик. Жаль, поздно. Наверное, начни я сразу работу над антидотом…

Ворон выдернул руку из его пальцев, вскочил и кинулся к двери.

– Нет! – воскликнул Сестринский. – Тебе нельзя!

Он и сам это понял, едва успев остановиться. Сердце сжалось в комок и закололо так, как никогда в жизни до этого. Раньше оно не давало сбоев, Ворон и не чувствовал его толком, а сейчас резкая боль затопила все его нутро, а левая рука онемела. Он схватился за грудь, тщетно пытаясь вдохнуть, откуда-то издали раздался испуганный голос Дениса. Наверное, лишь потому, что звучал он в затылке, Ворон и нашел в себе силы попятиться. А потом Сестринский подхватил его и потащил обратно, сгрузил на кровать.

– Это все…

– Из кабины, – кивнул профессор. – Оно растет.

– И как мы намерены его останавливать?

Профессор молча смотрел на него.

– Послушайте! – Ворон начал сердиться. – Посмели умудриться заразить Зону раковой опухолью, сумейте и излечить! Да быть того не может, чтобы вы просто отступили! Направленные взрывы с четырех сторон, какое-нибудь психотропное излучение, водородная бомба, в конце концов!

– Далось тебе ядерное оружие…

– Я становлюсь крайне кровожаден на пороге смерти, – бросил Ворон, изобразив кривую усмешку.

– Аннигилятор сейчас собирают. Другое дело, что он сровняет здесь с землей все.

– А я не могу выйти, – совершенно спокойно сказал Ворон. – Ах, надо же, жалость какая.

Он снова встал, заходил кругами по своей камере, но лишь со стороны его движения могли показаться нервными. Он прицельно искал: слабые места вроде воздушных шахт или тому подобного. Заприметив решетку, он даже кинулся к ней и сумел отодрать.

– Впервые жалею о том, что в Голливуде снимают сплошное вранье, – сказал он, глядя на дыру в стене, в которую мог разве лишь руку просунуть. – Профессор, а вы, случаем, не изобрели уменьшающей микстуры?

– Увы. Есть все же невозможное на свете, – откликнулся тот.

– Напротив. И Зона тому замечательное доказательство, – ответил Ворон. – Позвольте поинтересоваться, какого черта вы сидите здесь и наматываете сопли на кулак? У вас там аннигилятор против матричной Зоны собирают. Или так важно мое прощение? И, кстати, я очень надеюсь, перед тем, как все здесь самоуничтожится, вы не забудете почистить от этой пакости и мой родной Юго-Западный район, в котором экспериментировали. Мне, знаете ли, очень дорога Москва, пусть и такая, как есть.

Сестринский кивнул, но промолчал.

– Я не той масти, чтобы раздавать прощение направо и налево, не путайте ворона с голубем. Сравнением вы лишь оскорбите первого. Что же касается опасности, то вы подарили мне много больше, нежели теперь способны отнять. Идите и не мешайте мне спасать себя самого.

– Игорь…

– Я не крыса, которую можно загнать в клетку.

– Возможно, если я введу тебя в искусственную кому. Подключу к аппарату искусственной вентиляции легких… – начал Сестринский.

– То инфаркт или кровоизлияние в мозг настигнут меня в блаженном неведении. Нет, дорогой профессор, – произнес Ворон и покачал головой. – А к тому же наши с вами отношения, как мне ни прискорбно, больно напоминают банальный сюжетец из Библии. Я никогда не желал быть рядом с вами, не из гордыни, само собой, просто знал: добром это не кончится. Учитывая произошедшее – снова накаркал.

Дверь отворилась. Незнакомый светловолосый мужик под два метра ростом втащил целый арсенал и ящик с инструментом, из которого достал перфоратор и удалился в ванную комнату. Ворон нервно хохотнул:

– Своевременная прочистка унитаза?

– Катакомбы.

– Благодарю, я помню, каким образом Шрам убил Дима. Сколько у меня времени?

– Полчаса или минут сорок, не больше, – ответил Сестринский.

– Вполне достаточно, чтобы сбежать.

«Если не смотреть под ноги», – добавил Ворон мысленно.

«Я проведу тебя», – тотчас отозвался Денис.

«И что будет, если я гробанусь в тот момент, когда ты будешь продолжать сидеть в моей голове?» – поинтересовался тот.

Денис не ответил. Ворон и так ощутил его намерение оставаться рядом до конца.

«Упрямство – удел безумцев», – прибавил он.

Из ванной выглянул давешний мужик, обсыпанный мелом, словно мукой. Вид у него тотчас стал не таким грозным.

– Готово, – доложил он, хотя это и так было ясно.

– Тимур отправится с тобой.

– Только без команды, пожалуйста, – проворчал Ворон, отыскивая в притащенном арсенале колюще-режущих и стреляющих предметов свой нож из «витринки» и пистолет. – Да и сам Тимур мне в общем-то без надобности. Вы б крыс лучше отозвали, нарвусь же.

– Уже, – заверил его Сестринский и, порывшись в кармане, извлек самый обычный с виду судейский свисток на толстой стальной цепочке. – Сформулируй команду мысленно и свистни.

– Разберусь, – кивнул Ворон, надевая его на шею. – Всего вам доброго, профессор, передавайте от меня привет Анастасии. Красивее и умнее женщины я не видел и не знал никогда. Повезло вам…

Тот кивнул, а Ворон сорвался с места. Не хватало еще тратить на прощание далеко не резиновое время. В расширенную Тимуром дыру он кинулся, как Алиса в кроличью нору, – бездумно. Чудом не сломал ногу, налетел плечом на камень, процедил ругательство сквозь зубы и побежал по широкому тоннелю, представшему перед ним. Скорее, быстрее отсюда.

«Отозвать все группы спасения, – приказал мысленно, радуясь, что на поддержание связи не приходится расходовать дыхание. – Пусть ждут…» Он тщетно попытался представить, сколько это – тридцать-сорок минут – в километрах. Видимо, у него медленно, но верно перегревались мозги, раз он не спросил Сестринского, куда ему необходимо добежать. Ну, хотя бы о ближайших станциях метро.

«К тебе Тиха отправится», – сообщил Денис, а Ворон задумался на предмет того, может ли тот вообще просить или даже приказывать эмионикам. Впрочем, не важно: выберется – разберется.

Вначале он хотел отказаться, потом мысленно махнул рукой и тихо фыркнул, представив, как из огня и пламени его выносит «на ручках» какой-нибудь подряженный эмиоником черный быкун.

– Черт! – зашипел он, когда в подошву впился острый камень.

«Не отвлекайся!» – тотчас прикрикнул на него Денис и был абсолютно прав. То, что происходило, Ворон мог бы назвать симбиозом или чем-либо подобным. Денис смотрел его глазами и чувствовал и направлял. Ворону оставалось лишь бежать и держать мозги в относительно расслабленном состоянии, а собственное внимание – рассеянным, ни на чем не сфокусированным. Наверное, очень похоже чувствовал бы себя персонаж какой-нибудь компьютерной игры, ведомый пользователем.