Его зрачки сузились, всего на мгновение, как будто он пытался повиноваться. Но я почувствовала, как пустота засасывает края моего света, как разумное существо, хищник, наслаждающийся первой каплей крови. Она почувствовала силу и захотела еще.

Мы были в тупике.

Пустота Дариуса притягивала мой свет, а я с такой же силой сопротивлялась – будто дети перетягивали канат.

– Дариус, – повторила я в надежде, что где-то внутри него осталась часть, которая меня слышит. Но притяжение только усилилось. Дариус был пустотой, которую нужно было заполнить.

Поэтому я решила заполнить его единственным, чем могла – светом.

Я снова закрыла глаза и представила себя внутри гобелена, в окружении тьмы. Я увидела, как сияю, сначала слабо, потом все ярче и ярче, настолько, что даже с закрытыми глазами видела белый свет. Я вспыхнула, как солнце, а потом протолкнула весь этот свет через свои руки в грудь Дариуса.

Как только свет покинул мое тело, его место мгновенно заняла пустота Дариуса. Я чувствовала, как устаю, ведь он был сильнее меня. Он годами оттачивал свои способности, а я только недавно обнаружила, на что способна.

Губы Дариуса изогнулись в улыбке, которая не отразилась в его глазах. Что бы ни было внутри Дариуса, это одновременно был он и не он. Я знала, что он не был совсем пустым, что в нем еще оставалась частичка человека, которым он когда-то был. Но прямо сейчас внутри него шла война, и пустота побеждала.

Мне нужно было сменить тактику. Вместо того чтобы сопротивляться, я отдала свой свет. Я попыталась представить, как он проносится сквозь огромное ничто внутри Дариуса и наполняет его. Передо мной возник образ златовласого мальчика, который оглядывается через плечо, пока вдали исчезают мужчина, женщина и ребенок. Когда фигуры стали меньше, из глаз мальчика потекли слезы. Его сердце разрывалось на части у меня на глазах, ведь его собственная семья предала и бросила его. На плечо мальчика легла тяжелая рука и отвернула его, и образ исчез.

Стиснув зубы, сопротивляясь притяжению Дариуса, я потянулась своим светом, словно пальцами, в поисках места, где Дариус пытался спрятать то, что от него осталось. И когда я нашла это место, то засияла ярче. Тени следовали за мной.

Я так радовалась своей победе, что не сразу поняла: внутри меня что-то реагирует на пустоту, что-то помимо света. Это была пустота внутри меня, небольшая дыра, которая открылась, когда узнала себя в Дариусе. И теперь она становилась все шире, превращаясь в бездонную пропасть. Она тянула меня изнутри, как приливная волна, которая поглощает все на своем пути, прежде чем устремиться вперед. Я почувствовала ее бесконечность и поняла, что если сдамся сейчас, пути назад уже не будет. Не в этот раз.

Мои руки все еще были прижаты к груди Дариуса. Его голова была откинута назад, а лицо исказилось в агонии, когда наши глаза встретились, будто он наконец понял видение, которое у него было, когда он меня коснулся – ответом была я. Я могла дать ему все, чего он хотел.

Но одновременно я бы уничтожила себя.

Я отчаянно пыталась отодвинуться от края, но от меня ускользнула та единственная нить, которую мне удалось намотать, когда я уничтожила лусири. Моя сила не хотела возвращаться туда, где я ее прятала. Я даже не была уверена, что у меня хватит сил и дальше ее сдерживать.

Маргана однажды сказала мне, что Дариус и есть его магия, или наоборот, и я наконец поняла. Пустота, которую я почувствовала, когда он впервые ко мне прикоснулся, теперь разлилась во мне, и я знала, что если позволю ей овладеть мной, меня будет не остановить. Больше никто не причинит боль людям, которых я люблю. Даже Дариус. Сдайся я пустоте, мне бы больше никогда не пришлось прятать свой свет от мира. Стань я единым целым со своей магией, я бы перестала жить в страхе – это меня стали бы бояться.

Но где-то глубоко внутри я понимала, насколько это неправильно. Я бы стала тем, кем сейчас является Дариус – черной дырой на том месте, где когда-то была звезда. Кем-то, кто только берет, ничего не давая взамен. Кем-то, кто не может любить, потому что любовь невозможна без самопожертвования, сочувствия и страха потери.

Дариус сказал, что Маргана, моя мать и другие маги решили работать на него, потому что хотели власти. Но, возможно, чего они действительно хотели, так это жизни без страха. Я не могла их за это винить – это была опьяняющая возможность, которую я и сама, наверное, выбрала бы всего несколько недель назад.

Но сейчас я не могла этого сделать.

Ни с Эвраном, ни со своей семьей.

Ни с самой собой.

В одном Дариус был прав: страх – это мощный инструмент. Он напоминает нам о том, что для нас действительно важно. Меня направляла мысль о всех дорогих мне людях, и я направила руки к своей груди, будто пыталась сдержать ими пылающий огонь. Каждый дюйм причинял невероятную боль. Но понемногу, медленно, я почувствовала, как свет начал исчезать. Опускаясь все ниже и ниже, пока все кругом не потемнело.

Когда я открыла глаза, то обнаружила себя лежащей на грубых половицах дома. Меня обнимал Эвран, его прикосновение было прохладным и успокаивающим.

Дариус лежал на полу в нескольких футах от нас. Его рубашка расплавилась, на груди виднелись два блестящих ожога в форме рук.

Я повернулась к Эврану. Он выглядел растерянным и опустошенным, но внешне казался невредимым. Его тень снова стала обычной тенью.

– Ты в порядке? – спросил он меня, нежно укачивая. – Пожалуйста, скажи, что ты в порядке.

Я задумалась о своем состоянии, физическом и моральном. Заметила бы я вообще, если бы стала пустой, как Дариус? С волной облегчения я поняла, что моя кожа все еще светится. Кожа Эврана касалась моей, но я не испытывала никакого желания что-то у него забрать.

– Я в порядке.

Эвран медленно меня отпустил, подполз к Дариусу и прижал два пальца к его шее.

– Он мертв? – спросила я, не зная, какой ответ надеялась услышать.

– Не совсем.

Я подошла к ним. Ожоги на груди Дариуса уже покрылись волдырями. У него на всю жизнь останутся шрамы. Без сознания он был немного похож на мальчика, который был в моем видении.

Хотя я не могла жаловаться на то, как все закончилось, мне было жаль Дариуса. Да, я сделала выбор не сдаваться своим силам, но у меня есть семья, Эвран и друзья, которые меня любят. В глубине души я знала: что бы ни случилось, я не одна. Бастиан украл это у Дариуса. По какой-то причине он верил, что я – его спасительница, и, возможно, так и было. Я могла его убить. И могла бы даже выжить. Но самая важная часть меня не сделала бы этого, и никакая месть не стоила того.

Дариус издал стон. Он моргнул и посмотрел на меня. Я ахнула.

Его глаза больше не были того изменчивого, непостоянного золотого оттенка. Они были карими. Самыми обычными карими глазами. И они вопросительно смотрели на меня.