я возьму её на руки. Если она в сознании, я думаю, она оценит, что я сказал ей это.

— С тобой всё в порядке, милая.

Я не знаю, так ли это на самом деле. Я не уверен, сказал ли я ей это, чтобы успокоить её или себя.

С ней должно быть все в порядке. Я не могу потерять её. Ни сейчас, ни в эту пятницу, ни когда-либо ещё.

Подняв Лили с дивана, я понёс её наверх, зовя Аарона в надежде, что он, возможно, знает, что, чёрт возьми, происходит. Я имею в виду, может быть, это случалось раньше, и он был рядом, когда это происходило.

— Аарон! — Я повторяю это на полпути вверх по лестнице. Сейчас только десять, он всё ещё спит, но мне всё равно. Я думаю, ему тоже будет всё равно, как только он увидит, что его сестра у меня на руках, и не шевелится.

Хотя, это не совсем так. Я чувствую, как её пальцы прижимаются к моему затылку. Кроме того, её голова не опущена, так что она все ещё в какой-то степени контролирует своё тело.

Дверь в комнату Аарона распахивается. Сердитое выражение на его лице быстро исчезает, когда он видит Лили в моих объятиях.

— Что… что происходит?

Он придерживает дверь своей спальни, показывая мне, чтобы я внёс её внутрь. Я бы предпочёл отвести её в свою спальню, но сойдёт и его.

— Я не знаю, что случилось, — говорю я, мой голос полон беспокойства. — Она просто начала дрожать и перестала обращать внимание на то, что её окружает. Я даже не уверен, слышит ли она нас. Она не отвечает, никак не реагирует. Вообще никак.

Осторожно опуская Лили на кровать Аарона, я позволяю себе на секунду запаниковать, прежде чем снова переключиться в режим защиты.

— Такое когда-нибудь случалось раньше? — спрашиваю я, немного резче, чем я предполагал.

— Я не знаю.

— Что значит, ты не знаешь?

— Я никогда не видел её в таком состоянии. Я никогда не спрашивал, принимает ли она какие-нибудь лекарства. У неё депрессия, это все, что я знаю. Поэтому я предполагаю, что она принимает антидепрессанты. Но откуда, черт возьми, мне знать, происходило ли с ней… это? — Он указывает на свою сестру, которая в данный момент лежит на его кровати.

Её глаза всё ещё смотрят на меня, и это говорит мне о том, что она здесь, с нами.

Застонав, я провожу руками по волосам. Что же мне делать?

— А твой отец знает? — спрашиваю я в спешке. Аарон пожимает плечами. — Позвони ему. — Это не вопрос, это скорее приказ.

— Может быть, нам стоит отвезти её в больницу?

Я перевожу взгляд на Лили. Её глаза стали шире, чем раньше. Она напугана. Это разбивает моё грёбаное сердце. Я знаю, что она не хочет ложиться в больницу. Они бы выяснили, в чем тут дело гораздо быстрее, особенно с Аароном.

Аарон сказал бы врачам, что у его сестры депрессия и теперь «с ней произошло это». Возможно, это было бы правильно. Возможно, это даже единственное, что нам следует делать. Но я не могу вот так предать Лили. Могу ли?

Но что, если её состояние не имеет ничего общего с её психическим здоровьем? Что, если это какая-то другая болезнь, которая ещё не была диагностирована?

— Ей не нравятся больницы, — сообщаю я Аарону. Не уверен, ложь это или нет. — Она их боится. Ты не можешь так с ней поступить.

— Ты что, издеваешься надо мной? — смеясь сказал он. — Блять, посмотри на неё!

Я начинаю сожалеть о том, что обратился к нему за помощью.

Я посмотрел на неё.

Я не могу винить Аарона за то, что он разозлился на меня. Это его сестра. Она выглядит бледной. Бесчувственной. Мёртвой. Она даже холодна, как труп. Но я знаю, что она жива. Она дышит и, я полагаю, слышит, как мы разговариваем.

— Картер, она не может умереть у меня на руках, — говорит Аарон срывающимся голосом. Это уже почти шёпот. Не думаю, что я когда-либо слышал, чтобы он говорил с такой болью в голосе.

Он садится на кровать, прямо рядом с Лили. Глядя на её бледное лицо, он убирает с него несколько прядей волос, заправляя их ей за ухо. Меня переполняет чувство вины. Аарон должен знать о планах Лили. Он должен знать, что у неё совсем не все в порядке.

— Она не может умереть, Колин, — повторяет он. — Я никогда не был лучшим братом, но она — всё, что у меня осталось от моей матери. И даже если бы это не было причиной, она — моя вторая половина. Если она умрёт, я не думаю, что смогу пережить это.

По некоторым причинам я точно знаю, что он чувствует. Я чувствовал то же самое, когда умер Эйден. Или когда мне пришлось узнать, что моя сестра умирает. Я не хотел с этим мириться. Мне казалось, что весь мир обрушивается на меня.

Иногда я все ещё чувствую себя так же. Но Лили спасает меня.

— Она не умирает.

— Она выглядит мёртвой.

В обычной ситуации я бы ударил его за такие слова, но она действительно выглядит измученной. Я думаю, что точно описал её.

Хотя я не уверен, что, черт возьми, происходит с Лили, я чувствую, что ей просто нужно немного отдохнуть. Она действительно сказала, что очень устала. Я не думал, что это может довести её до такого изнеможения, но откуда мне было знать?

— Я вызываю скорую. — Аарон собирается встать с кровати, когда Лили обхватывает его запястье рукой.

Она качает головой, когда он смотрит на неё. Она такая слабая.

— Лили… — прежде чем он успевает закончить предложение, глаза Лили закрываются.

Меня накрывает ещё одна волна паники. Когда её глаза больше не открыты, гораздо труднее понять, здесь ли она, с нами. Единственный источник, который есть у нас с Аароном, — это её дыхание, то, как её грудь поднимается и опускается с каждым её вздохом.

— Колин, — говорит Аарон, — это действительно случалось раньше. Тогда ей было четырнадцать. Это был самый страшный день в моей жизни. — Его взгляд по-прежнему прикован к Лили, и всё же я могу сказать, что он серьёзен. — Во всяком случае, я так считаю.

— Чем… это закончилось?

— Я не очень помню, но наш отец отправил меня к Ане. Час спустя он вернулся из моей комнаты, где держал Лили. Он сказал мне, что с ней все будет в порядке и что она у неё