меня, что лучший способ обезоружить своего врага, когда он в меньшинстве или превосходит его силой, это использовать элемент неожиданности. Он продемонстрировал это, когда мы сражались тростниками вместо мечей. Когда я наносила последний удар, Иба намазал лицо пылью, чтобы выглядеть как Паппи, и хотя мы не должны были использовать никакой магии, и я знала, что это был трюк, это остановило меня достаточно надолго, чтобы он успел подхватить меня под ноги и прижать своим игровым мечом.

Моя стратегия утвердилась ровно в тот момент, когда тигри бросился на меня. Золотистый мех колыхался вокруг его выступающих ляжек. Я сжала пальцами копьё и превратила его в сетку из колючей проволоки, которую бросила в животное. Он зарычал, когда коснулся её, затем взвыл, когда запутался в колючей сетке и ударился о землю. Римо, который бежал за ним, прыгнул и вонзил копье в шею зверя. Прямо перед тем, как тело моего спутника успело приземлиться на колючий металл, я призвала свою пыль обратно.

Нахмурившись, он выдернул своё оружие из шеи зверя. Плоть влажно хлюпнула по обтесанному дереву. Взгляд Римо был так полон гнева, муки и сотни других мрачных эмоций, что мне показалось, будто я сделала что-то не так, хотя моим единственным неверным движением было проявление моей магии.

Хотелось надеяться, что никто не был посвящён в это маленькое шоу.

— Что, чёрт возьми, это было? — спросил Лысый, выскакивая из жёлтых зарослей с двумя копьями и мачете.

Губы Римо превратились в тонкую линию на его точёном, залитом кровью лице.

Я притворилась невинной.

— Что было?

— Эта грёбаная проволочная штуковина. Откуда ты это взяла?

— Какая проволока? — спросила я.

— Вещь, которая убила кошку!

Высокий лоб Лысого пылал от напряжения и досады.

Я нахмурилась. Хотя Нима могла видеть мою ложь насквозь, этот человек не знал меня. Может быть, он клюнул бы на мои некачественные актёрские способности.

— Римо сразил кошку своим копьём.

Бицепсы Римо напряглись, когда он поудобнее сжал окровавленное копьё.

— Я не уверен, что ты видел, Куинн. Кроме того, моя спутница ведёт себя как безрассудный ребёнок, — пробормотал он себе под нос, отворачиваясь от меня. — Сколько осталось тигров?

— Один. Рядом с железнодорожной станцией.

— Пошли.

Не оглядываясь на меня, он зашагал прочь, проталкиваясь мимо растений.

Ошеломлённая его отношением, я простояла на своём месте почти целую минуту.

— Я не сумасшедший, малышка. Я знаю, я что-то видел, — прорычал Куинн, прежде чем бросился за Римо.

Ворча, я бросилась за ними, расстегнула пояс и взялась за край туники. То, что Куинн вёл себя с ненавистью, это одно; то, что так себя вёл Римо… ну, это меня разозлило.

— Римо, подожди!

Он этого не сделал.

Я встала перед ним, стянула его промокшую тунику и швырнула ему в руки. На его челюсти заиграл мускул, когда он перекинул её через плечо и пронёсся мимо меня.

— Ты злишься из-за того, что я предпочла умереть?

Я была не из тех, кто позволяет ситуации затягиваться.

Он остановился, затем медленно повернулся.

— Я мог бы защитить тебя, — процедил он сквозь зубы.

Ещё больше криков разнеслось по джунглям. Бормоча что-то себе под нос, Лысый поспешил скрыться за густой растительностью.

Римо развернулся и снова пошёл. Хотя его походка была торопливой, и он демонстративно игнорировал меня, он придерживал рыжевато-коричневые лианы дольше, чем было необходимо. Было ли это потому, что он заметил отметину у меня на лбу и не верил, что я не получу подзатыльник во второй раз?

В какой-то момент я схватила его за запястье, заставляя снова остановиться.

— Сейчас не время, Трифекта. Им нужна наша помощь.

Он по-прежнему не смотрел на меня, как будто насмотрелся вдоволь и больше не мог выносить моего вида.

— Возможно, ты и смог бы защитить меня, но, как бы я ни была ранена, я не смогла бы защитить тебя. Так что я прошу прощения за то, что снова ушла, Римо, но мне нужно было подлечиться.

Его взгляд, наконец, встретился с моим, такой же дикий, как у фиолетовой дикой кошки.

— Защитить меня?

Его губы скривились, как будто он счёл смешным, что принцесса защищает фейского стражника.

Хотя я отпрянула, я не отпустила его запястье.

— Что мне нужно, так это чтобы ты перестала выбирать смерть, Амара! А вдруг в следующий раз ты не вернёшься?

— Они сказали, что мы всегда возвращаемся.

— И ты им доверяешь? — крикнул он.

Я выдержала его дикий взгляд долгую минуту, чувствуя, что за его гневом скрывается много слоев. Однако сейчас было не время разбирать их на части.

— Ты бы исцелилась. Я бы нашёл способ сохранить тебе жизнь. Чтобы обезопасить тебя!

Я скользнула рукой вниз к его руке и сжала в кулак его пальцы.

— В этом мире не твоя работа обеспечивать мою безопасность.

А затем я отпустила его кулак и направилась в сторону борьбы.

После нескольких бесшумных шагов его пальцы скользнули сквозь мои.

— Больше так не делай, поняла?

Я взглянула на него.

— Умирать или пользоваться даром Карсина в этой камере?

Его взгляд снова пробежал по моему лицу, задержавшись на впадинке между ключицами. Моя колотая рана всё ещё кровоточила?

— И то, и другое. Не делай и того, и другого. Ничего из этого. Хорошо?

Эта крошечная морщинка, которая, как я начинала понимать, означала беспокойство, прорезала пространство между его бровями.

— Хорошо.

По долине разнёсся леденящий душу рёв. Не отпуская моей руки, он потянул меня вперёд, прокладывая тропинку через обвисшие лианы и густой подлесок. Мой взгляд метался от серых стволов панема к облупившимся стволам экзотических пальм в поисках красных жуков. Я никого не видела.

— Ты встретился с четвёртым заключенным? — спросила я между глотками липкого воздуха.

Его пальцы напряглись вокруг моих.

Прежде чем он успел ответить, раздался вой, за которым последовало рычание, раздавшееся так близко, что у меня на затылке встали дыбом тонкие волоски. Сквозь густую рощицу деревьев я заметила пурпурные и золотые вкрапления.

Несмотря на то, что я предполагала, что узнаю это достаточно скоро, разговор отвлёк меня от чудовищной твари, к которой мы бежали.

— Ну? Встретился?

— Да, — он выплюнул это слово, его челюсть была такой же твёрдой, как и его пальцы.

— И это кто-то, кого мы знаем?

Он раздвинул копьём жёлтую чащу, открыв зрелище, которое я искренне хотела бы забыть. Конечно, я терпеть не могла Кингстона, но при виде его тела, свисающего изо рта тигри, как тряпичная кукла, потерявшая набивку, у меня к горлу подступила желчь. Я отвернулась от Римо и выплеснула на свободу то