class="p1">— Я сделал то, что ты хотел, — провозгласил Зяба. Еще не двинулся с места, но тоном заявил о своем желании уйти.

— Еще не сделал.

— Леонид Григорьевич, ваши люди — ваша проблема. Вам ее и решать, — добавил Дубинин, поскольку не увидел в глазах Зябрева полное понимание ситуации.

— Хочешь, чтобы я их... сам? — пряча смятение, тихо уточнил Зяба и бросил быстрый взгляд на своих наемников.

— Леня, не тупи! Не отнимай у меня время! И так из-за тебя весь вечер наперекосяк. Хочешь, пристрели... хочешь, придуши. Мне все равно, что именно ты с ними сделаешь.

Зябрев хотел было сказать что-то веское и энергичное, но окоротил себя и кивнул своему человеку, который со снятым с предохранителя пистолетом присматривал за пленной троицей. Тот помедлил и поднял оружие. Изрыгая гнусную матерщину, пленные бросились врассыпную. Один за другим ночную тишину рассекли два выстрела. «Малыш» рухнул в песок. «Длинный», поймав пулю у самого края карьера, кубарем скатился вниз.

— Леня, подожди, — остановил Янис. — Ты всех троих решил грохнуть, что ли? А закапывать их кто потом будет? Мы с Ванькой? Или ты? Ладно. Этого оставь и лопату дай ему.

«Бледный» не успел никуда ринуться. Так и стоял на месте, увязнув по щиколотку в песке. Еще не веря, что ему повезло остаться в живых, он медленно утер лицо рукавом, неловко одернул куртку и подобрал лопату, которую бросил ему помощник Зябрева.

— Женщину мою тронешь, башку тебе в полсекунды снесу. Сам. Лично, — повернувшись к Зябреву, жестко сказал Майер безо всякого снисхождения в голосе. — Если с Верой что-то случится, даже разбираться не буду, тебя первым кончу. Тебя, твою семью и всех, кто с тобой связан. Даже прабабушку твою достану из могилы и снова кончу. Ты меня понял? И этого урода Ряшина оставь в покое.

— Оставить в покое? — взбрыкнул Зябрев. — Послушай. Я понимаю твой гнев. Но и ты меня пойми. Он мне должен. Предлагаешь простить? Не подавится ли он таким подарком? Чтоб все думали, что можно вот так вот запросто кинуть Зябу?

— Не тебе решать, жить ему или умереть. Пойдешь против меня, единственное, что всех будет волновать, — это какую надпись прицепить на твой траурный венок. Помни, Леня. Ты в шаге от грандиозных неприятностей. От неприятностей такого масштаба, какого ты в своей никчемной жизни еще никогда не видел. Все твои проблемы покажутся тебе мелочью по сравнению с тем, что устрою тебе я. Поехали, Ваня, — кивнул Дубинину и снова повернулся к Зябреву: — А ты завтра в полдень приедешь ко мне в офис.

— Зачем?

— Обсудим, сколько ты мне должен за слезы моей женщины.

Вера сидела на высоком барном стуле, взявшись за голову и уперев локти в стол. Рида устроилась рядом и, потягивая красное вино, пыталась отвлечь ее разговорами. Получалось плохо, но молчать, как Вера, она не могла.

— Слушай... У их мамы день рождения скоро. Янис тебе говорил?

— Да, говорил.

— Даня меня позвал. Хочет, чтобы мы вместе пошли.

— Прекрасно. Иди.

Осушив второй бокал, Вера не ощутила ни долгожданного расслабления, ни вкуса вина. Думала, что глоток сделает и опьянеет, а вышло наоборот: смертельная усталость сменилась нервным возбуждением. Ей постоянно хотелось вскочить и куда-то бежать. Но она сидела на месте, чувствуя себя сжатой до отказа пружиной.

— Я не знаю, что и думать на этот счет. Не слишком ли это? — размышляла Рида, не теряя надежды вернуть подругу к реальности.

— Нет. Не слишком. Не надо ничего думать. Просто иди, — ответила Вера и, соскользнув со стула, решила отыскать себе что-нибудь покрепче. Остановив выбор на белом роме, наполнила стакан и сделала несколько глотков. Ром обжег горло и разнесся по венам благодатным теплом, так и не задев сознания.

— Пойдем на улицу. Мне душно. Я хочу подышать.

— Ага, я в прошлый раз вот так же подышать вышла, и это плохо кончилось.

— Не переживай. В один бассейн два раза не падают.

— Я бы не была в этом так уверена, — проворчала Рида, но спорить не стала. Захватила свой бокал с вином и поспешила следом за подругой. Оставив стакан со спиртным на столике в холле, Вера зашла в гардеробную и сначала обшарила свою сумку в поисках сигарет. Не найдя их, разочарованно застонала:

— Ну что за бл*дство... Зачем строить такие дома? Мне теперь, чтоб до сигарет добраться, надо кросс до спальни пробежать... У тебя есть?

— Нет. Я бросаю.

— Нашла время, — проворчала Вера.

Взгляд ее упал на куртку Яниса. Обыскав карманы и обнаружив сигареты, она надела его парку на себя и вышла.

— И куда мы? — спросила Рида, кутаясь в свое пальто.

— До лавочки прогуляемся.

Они вышли из дома и сели на ближайшую скамейку, которая располагалась под окнами гостиной. На улице было сыро и неуютно. Неприветливый ветер проникал под пальто, и у Риды от холода сразу застучали зубы. В попытке согреться она залпом выпила половину бокала.

Вера накинула на голову капюшон и достала сигареты.

— Ты серьезно решила бросить курить?

— Да. Пообещала Дане, что брошу...

— Так и знала, что Даня тебя испортит. Сначала ты бросишь курить, потом бросишь пить... Потом ты и меня бросишь, потому что Даня решит, что я дурно на тебя влияю.

— Этого не будет никогда, — заявила Рида, засмеявшись. — Янис тебя позвал?

— Нет, — помолчав, ответила Вера.

— А ты бы пошла?

— Нет. А вот ты пойдешь. Хоть разок на меня поработаешь. У Яниса с матерью плохие отношения. Расскажешь, что там происходит.

Вера достала сигарету, зажала между пальцев, пощелкала зажигалкой, но так и не закурила. Когда влезла в куртку Майера, ее окутал его запах. Не хотелось перебивать его дымом. Она сунула сигареты обратно в карман и запахнулась туже, уткнувшись носом в воротник.

— Давай зайдем в дом, — попросила Рида. — Я реально замерзла. Не хочу, чтоб мы обе завтра свалились с температурой. Яниса можно и дома подождать. Необязательно сидеть на улице и мерзнуть.

Вера повернулась к ней, пытливо глянула в лицо, но ничего не сказала. Не подтвердила, но и не опровергла последние слова. Уже и сама поняла, что ничего ей не поможет: ни сигарета, ни крепкий алкоголь, ни болтовня любимой подруги.

Пока