Когда они проходили мимо каменоломни на хребте, Хэй Даньцзы вдруг расплакалась. Каменоломня стояла заброшенной, на усеявших землю осколках породы тут и там виднелись сухие коровьи лепешки, между камнями пробивался бурьян, обещая в скором времени спрятать под собой камни. На вопрос, почему она плачет, Хэй Даньцзы ответила, что ее муж когда-то работал здесь каменоломом. Перед поездкой комитетские начальники успели навести справки о Тесян и теперь втайне радовались: все-таки врет девка.

Оказавшись в Мацяо, Хэй Даньцзы как будто растерялась, сказала, что раньше здесь не было столько домов, что она не узнает своей деревни.

– Ишь ты? Надоело комедию ломать? – обрадовался замначальника комитета. – Такая маленькая, а уже научилась лапшу на уши вешать, сочинила целую историю. Ты кого обмануть хотела? Думала, это так просто – черти-что из себя разыгрывать?

Хэй Даньцзы расплакалась, одному полицейскому стало ее жалко, а может, просто не хотелось сразу возвращаться в поселок. Раз приехали в Мацяо, пускай еще попытает счастья, все равно за остальные дела сегодня браться поздно.

Замначальника комитета посмотрел на небо, подумал и согласился.

На этом месте мой собеседник округлил глаза и сказал, что дальше началось самое удивительное. Хэй Даньцзы зашла в дом Бэньи и словно очудела: во-первых, она знала, где у него что стоит: где чайник, где отхожее ведро, где короб с рисом, а главное – с первого взгляда поняла, что старик на кровати – ее Бэньи. Девчонка залилась слезами, закричала: «Братец Бэньи!», упала на колени и бросилась отбивать ему земные поклоны. Бэньи к тому времени совсем оглох и беспомощно таращился, не понимая, зачем к нему в дом набилась толпа незнакомцев. Наконец жена по второму котлу вернулась с огорода и прокричала ему в самое ухо, кто это такие, только тут до него стало доходить. Бэньи никак не хотел поверить, что сикилявка из поселка – Тесян, и орал, выкатив глаза:

– Если денег надо или еды, так и скажи! Какая еще Тесян? Молоко на губах не обсохло, а уже в покойницы метит!

Хэй Даньцзы расплакалась, и ее вывели из дома.

Деревенские сбежались посмотреть на это чудо, принялись обсуждать Хэй Даньцзы, сравнивать ее лицо и фигуру с лицом и фигурой покойной Тесян. В итоге пришли к выводу, что никакая она не Тесян. Тесян одним взглядом с ума сводила, а этой кочерыжке куда с ней равняться? Пока они судили и рядили, Хэй Даньцзы рыдала, сидя на крыльце, но вдруг вскинула голову и задала вопрос, который всех огорошил:

– А где Сюцинь?

Мацяосцам это имя показалось незнакомым, и они молча переглядывались, не зная, что ответить.

– Где Сюцинь?

Люди растерянно пожимали плечами.

– Сюцинь умерла? – спросила Хэй Даньцзы, и к глазам ее снова подступили слезы.

Вдруг какая-то старуха вспомнила: Сюцинь – как же, есть такая! Жена Бэньжэня, котлового брата Бэньи. Бэньжэнь давно еще сбежал в Цзянси, а Сюцинь с тех пор замужем за Дошунем, да только она теперь не Сюцинь, а Третья тетушка! Жива, жива.

Глаза Хэй Даньцзы просияли.

И тут до людей стало доходить: если эта девочка – Тесян, стало быть, Сюцинь – ее невестка, потому она про нее и вспомнила. Какие-то доброхоты немедленно повели ее искать Сюцинь: «Третья тетушка на Бамбуковом склоне живет, мы покажем!» Хэй Даньцзы кивнула и поспешила за ними, быстро перевалила через хребет, нырнула в бамбуковую рощу и издалека увидела глинобитный дом, маячивший среди бамбуковой зелени.

Самые любопытные убежали вперед, ввалились в дом, заглянули в каждую комнату, но никого не нашли. Кто-то бросился к лотосовому пруду, и скоро оттуда раздался крик: «Сюда, сюда!»

У пруда сидела старуха и стирала одежду.

Хэй Даньцзы подбежала и бросилась ей на грудь.

– Братуля моя, Сюцинь! Я Тесян…

Старуха оглядела ее с ног до головы.

– Какая еще Тесян?

– Я когда в больнице лежала, ты меня кормила и поила. А в последний вечер я прибежала к тебе земные поклоны отбить…

– Это ты?.. Ты… Ты… – старуха хотела что-то сказать, но слова застряли у нее в горле, из глаз полились слезы.

Больше они ничего не говорили, только горько плакали, так плакали, что люди боялись подойти, стояли и смотрели на них издалека. Брошенный пральник тихо качался на воде. И отжатая рубаха скатилась с берега, распахнулась и медленно пошла ко дну.

△ Пла́мя

△ 火焰

Слово абстрактное, расплывчатое и с трудом поддающееся определению. Если сказать кому-нибудь в Мацяо, что не веришь в потусторонние силы и никогда не видел призраков, мацяосцы категорично заявят: это у тебя пламя горит высоко. Что же такое пламя?

Сформулируем вопрос иначе: у каких людей пламя горит высоко? В Мацяо скажут: у городских, у образованных, у богатых, у мужчин, у тех, кто в расцвете лет, у тех, кого не терзают болезни, у тех, кто сидит на казенных харчах, у тех, кому светит день, у тех, кого не коснулась беда, у тех, над кем ясное небо, у тех, кто живет на равнине, у тех, кто идет по большой дороге, у тех, кто со всеми дружен, у тех, кто недавно поел… И, разумеется, у тех, кто не верит в нечисть.

Значит, можно предположить, что для мацяосцев высота пламени является отражением состояния человека: когда человек ослаблен, его пламя падает, меркнет, и перед глазами появляются сонмища духов и разной нечисти. Примерно о том же говорится в пословице: «У бедняка в каждом глазу по чёрту». Размышляя о пламени, я вспомнил свою мать: она получила современное образование, работала преподавателем и никогда не верила в существование потусторонних сил. Летом 1981 года на спине у нее выскочил огромный гнойник, она лежала в полузабытьи и однажды увидела призрака. Это случилось ночью: мать закричала от страха, забилась в угол кровати и с дрожью в голосе уверяла меня, что за дверью стоит некая женщина по фамилии Ван, якобы эта женщина явилась с того света и хочет ее погубить, а посему я должен зарезать незваную гостью кухонным ножом. Так повторилось несколько раз. Тогда я вспомнил про пламя, о котором говорили в Мацяо. Я подумал, что болезнь пригасила пламя моей матери, потому она и видит то, чего не вижу я, потому и бродит по вымышленному миру, в который мне нет входа.

Поправившись, она ничего не помнила о своих видениях.

Безусловно, сила знания – одна из важнейших составляющих пламени, непременный атрибут властей предержащих, она вершит революции, толкает вперед науку, стимулирует экономику, разгоняет нечисть, разоблачает суеверия и заливает горизонт солнечным светом. Но если верить жителям