был непреклонен. Все подбадривали их, уважая за смелость, а Рокель улыбался, гордясь своими братьями по оружию. Этот последний парень и вовсе оказался Зорану и Рокелю кровным троюродным братом, что немало удивило Ену, но обрадовало.

За прошедшую неделю все возрождённые девушки сдружились со своими защитниками, а Ена десятки раз хотела поговорить с Рокелем, но из-за постоянной занятости не могла выкроить хоть немного времени. Она десятки раз замирала перед дверью его спальни, а затем сбегала, боясь откровения.

Морана и Мокошь всё чаще с беспокойством глядели на восток, безмолвно хмурились, словно могли видеть сквозь стены, леса и тысячи шагов. Знали, что грядёт.

– Мертвецы выбрались из подземного царства через образовавшийся разлом, – на одном из собраний объяснила Морана, ткнув в место на карте, разложенной на столе. – Сперва они уничтожили княжества на северо-западе и двинулись стадом на восток через северную и среднюю части. Они убивают и, соответственно, их численность растёт.

– На юге восставших меньше всего, – подхватила Мокошь, когда Морана сделала паузу. – Но это ненадолго. Всё стадо уже упёрлось в восточное побережье и развернулось к юго-западу. Сеченю и раньше приходилось нелегко, но новая волна сметёт город.

Мокошь не улыбалась, а глядя на её серьёзное лицо, если кому-то и хотелось возразить или усомниться, то он или она не решались это сделать. Даже Ене хотелось найти отговорку, но из приоткрытого рта вырвался разве что протяжный вздох.

– Мы с Мораной постараемся уничтожить как можно больше нечисти, для этого придётся подпустить мертвецов поближе. Но вы должны помнить, что всех не изгнать, а затраченные силы нас истощат. Дальше на многие годы вашими единственными защитниками будут они.

Мокошь указала на молчаливых возрождённых девушек и сеченцев. Последние подобрались, умея беспрекословно выполнять приказы, пока девушки пребывали в смятении, некоторые неуверенно покусывали губы или переглядывались между собой.

Две богини всё чаще напряжённо переглядывались, изредка Ена чувствовала странное давление от их молчаливых бесед. Некая недосказанность зудела у неё в затылке, но Ена отмахивалась, отвлекаясь на собственную тревогу от предстоящей встречи с мертвецами. Она искренне верила Моране и Мокоши, верила Алаю, который время от времени хмурился, наблюдая за богинями, как если бы сам был не в курсе всего. Ена им верила, но тело тревожно вибрировало, сам воздух дрожал, предупреждая.

Всю неделю Ена наблюдала за отрядом Рокеля. С усилением нитей они выздоровели, а их силы, казалось, увеличились. Ена, разинув рот, следила за коротким тренировочным боем Рокеля и Зорана, младший княжич разоружил старшего брата за смехотворные мгновения, едва не переломал рёбра, снеся с ног. Алай с восторгом общался с мужчинами, взяв их под свою ответственность, пока Морана обучала девушек в алых плащах. Против присутствия Ены богиня не возражала, и всё же Ена не вписывалась в компанию возрождённых, не обладая нужной магией, не могла ничему научиться.

При помощи серпа Мораны Алай отсёк от своего плаща по куску тени и для каждого сеченца создал по плащу с капюшоном, а с помощью сумрака в своей крови и золота сотворил каждому по маске, то ли в качестве лишней защиты, то ли в подарок. Ена наблюдала, как кто-то получил череповидную маску сокола, лисы, медведя и других. Маска же Рокеля показалась ей неожиданной. Княжич дал потрогать трофей и тихо рассмеялся при взгляде на её лицо. Ена рассматривала магический артефакт с восторгом любознательного ребёнка, боязливо, с трепетом вертя его в руках.

Ена смущённо вернула маску Рокелю и, прикрываясь делами, сбежала. В присутствии княжича язык то и дело присыхал к нёбу, становился неповоротливым, а мысли спутанными. Уже прошёл период, когда Ена была неуклюжим подростком, но Рокель сам не поднимал нужные темы, а Ена немела в самый неподходящий момент.

– Почему ты дал Рокелю именно такую маску? – спросила она у Алая, узнав, что для каждого он подобрал атрибут с особым смыслом.

Она присела на занесённую снегом лавку, отыскав царевича подземного царства одного на улице, любующегося полной луной в небе. Она невольно продолжала наблюдать за Алаем, боясь оставлять без присмотра, словно ребёнка. Хотя он достаточно изучил окружающий мир, а уж опасность ему точно не грозила. Алай всегда мог создать огромный меч: ни один мертвец и тем более человек не был способен стать ему достойным противником.

Золотые глаза Алая сверкнули, широкая улыбка озарила лицо, когда он посмотрел на Ену. Она отчётливо помнила его безрассудную самоотверженность и искреннее желание помочь, как только она об этом попросила. Он стал ей настоящим другом, которых при жизни у Ены почти не было.

– Волк изображён на гербе Сеченского княжества. Разве он не подходит больше? – дополнила Ена свою мысль и получила от Алая жалостливую улыбку, словно её размышления были невежественно далеки от реальности.

– Зоран и Рокель то же самое спросили. Родня одинаково мыслит, – со снисходительной улыбкой поддел Алай, но тон звучал слишком мягко, чтобы это можно было воспринять подтруниванием.

Изучив умение говорить, Алай старался познать тонкости юмора, комплиментов и даже насмешки, но пока выходило плохо. Ена скрыла улыбку за вежливой заинтересованностью.

– Годы я следил и изучал. Это всё, что у меня было: животные, проходящие и пролетающие мимо моих пещер. – Алай ткнул пальцем в дерево, и Ена разобрала там несколько птиц, но было слишком далеко, чтобы различить, ворона это или кто-то другой. – За их жизнью и повадками я наблюдал. Волк – это брат Рокеля. Вести людей за собой, быть в стае и возглавлять… это всё подходит Зорану. Потому он и князь. Рокель же на самом деле одиночка, поэтому я дал ему маску волчьего брата.

Ена застыла, разглядывая Алая, словно он загадка, ответ на которую вновь вышел неполным. Каждый раз, когда ей казалось, что простота и открытость Алая видна со всех сторон, он её удивлял, подмечая то, в чём остальные оказались слепы. Ене потребовались годы, чтобы заметить, что Рокель одиночка, несмотря на умение руководить. Алай же разглядел всё с ходу.

– Мне никогда не отплатить за твою помощь, за то, что ты не раздумывая подверг себя опасности ради Рокеля, – со всей серьёзностью пробормотала Ена, Алай, похоже, заметил, как увлажнились её глаза, улыбка мигом сошла с его лица. Он открыл рот, но Ена не дала возразить: – Я знаю, что ты не бессмертный, тем более что сердце Мораны способно тебя погубить, но не рискуй своей жизнью так безответственно. Ты мне близкий друг, и я не могу тебя потерять.

В золотых глазах отразился мимолётный испуг, шок, а за ним благодарный восторг, словно её слова были дороже всех виденных драгоценностей, а уж он-то их повидал в достатке.

– Тогда поведаю