и Рыцарей в целом. После истории с Виндой Розье эта семья старалась держать нейтралитет, но долго такое продолжаться не могло — амбиции Розье были высоки и постепенно вытесняли чувство вины за свою родственницу, которая бросила тень на весь род, следуя за Гриндевальдом. В свою очередь Том, усмехнувшись, пообещал, что не собирается становиться новым Тёмным Лордом.

После того, как Курт и Алан Розье покинули поместье, Риддл и Малфой синхронно упали в кресла перед камином и уставились в пламя. Хруст дров, пылающих в камине, расслаблял. Том откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Апатия — кажется это была именно апатия — опутывала его колючками, буквально забираясь под кожу.

— Я сотни раз пересчитываю голоса, — подал голос Малфой; немного хриплый, после долгого молчания. — Мы знаем, что за меня со сто процентной вероятностью будет двадцать голосов. За Лича — семнадцать. Остаётся ещё десять семей, которые обычно не принимают участие в выборах — нейтралы. И ещё двадцать три, которые чаще всего голосуют с большинством. Но во время выборов голосование будет тайным, поэтому волшебники будут готовиться заранее, стараясь выведать кто и за кого… У нас есть шанс перетянуть их на нашу сторону, но такой же шанс есть и у Лича.

— Значит, мы должны сделать всё, чтобы все тридцать три голоса были твои. А ещё лучше, если и семнадцать голосов Лича удастся перетянуть на нашу сторону.

— Дамблдор что-то готовит, — протянул Малфой. — Что-то, что вознесёт Лича. Нам тоже нужен козырь.

— У тебя, судя по всему, есть идеи? — поинтересовался Том.

Малфой кивнул и шумно выдохнул, прикрыв глаза.

— Приют, — проговорил он. — Это может мне помочь.

Апатия и усталость. Было ощущение, что тяжесть всего мира давит на плечи.

— Ты уже говорил с Гектором? — спросил Риддл, сверля Абраксаса взглядом.

— Говорил, он согласен, — ответил маг, — объявим это на февральском собрании. Потому что этот проект завернут. У Министерства нет финансирования.

— Ясно, — процедил Том.

— Я, Лестрейндж и Грейнджеры будем основными вкладчиками. Так выигрываем мы все. Мне неприятно сотрудничать с девчонкой, но… Я думаю, смогу перебороть себя.

Риддл кивнул.

Снова эта девчонка. Как бы он хотел, чтобы она просто исчезла.

Попрощавшись, Том отправился в поместье, где его тут же встретил Антонин, провожавший Лестрейнджа, у которого закончилась тренировка. Долохов выглядел возбуждённым. Наткнувшись на серьёзное лицо Риддла, он слегка закатил глаза.

— Ужин на столе, заказал в одном ресторанчике в Косой, — бросил маг.

Готовить Антонин не умел, а у Тома не было на это времени. Так что они питались в основном едой из ресторанов. Иногда, когда к ним присоединялся Лестрейндж, он приводил своего эльфа. Тот готовил впрок и делал уборку в поместье. Это было удобно. Лестрейндж давно предлагал отдать одного из своих домовиков Тому, и тот подумывал согласиться. Тем более, что теперь у него и впрямь не останется времени на домашние дела.

Долохов вошёл на кухню вместе с Томом и заваривал себе чай, пока Риддл снимал чары стазиса с тарелок. Сжавшийся желудок, отреагировавший на запах еды, невежливо напомнил Тому, как давно он не ел.

— Мисс Грейнджер встречалась с Личем, — как бы между прочим бросил Антонин.

Рука дрогнула, вилка противно скрипнула по тарелке. Есть резко перехотелось. Том поднял тяжелый взгляд на Долохова.

— И?

— Они трансгрессировали в магловский Лондон, — ответил маг, — не смог отследить. К тому же мне нужно было вернуться на тренировку с Юстином.

— Я понял, — ответил Том.

Он отложил приборы и бросил злобный взгляд на еду, словно это именно она была виновата в том, что он не хочет её есть. Было не поздно, но он отправился в свою спальню, не желая общаться с Антонином. Порой они устраивали тренировки по вечерам, но Риддл опасался, что сегодня просто убьёт Долохова, не сдержав силу.

***Проснувшись утром, Гермиона чувствовала себя невероятно воодушевлённой. Волшебный вечер с Нобби в магловском Лондоне помог ей. Будто кто-то накачал её энергией. Апатия улетучилась, появилось ощущение уверенности: она знала, что делать. Ей нужно было скооперироваться с Нобби. Она сблизится с ним, а после его победы на выборах, поможет сохранить ему жизнь. И будет иметь влияние на Лича. Это было восхитительно. И это, конечно, если не брать во внимание, что он симпатичный, и заинтересовал её как мужчина, а не только как средство для достижения цели.

Оставалось осторожно убедить в этом Гектора. Кивнув самой себе, она спустилась к завтраку, стараясь вести себя сдержанно и не раздражать дядю. Впрочем, он выглядел абсолютно невозмутимым, как скала, даже несмотря на то, что был ею недоволен. Гермиона сама для себя решила, что, если нужно будет сотрудничать с Дамблдором — она пересилит свою неприязнь. В конце концов, она должна была абстрагироваться от своих чувств. Ради всеобщего блага, конечно.

Грейнджер опустилась на своё место, поздоровавшись с Гектором, и призвала газету, отгородившись ею от дяди. Черри уже подала завтрак, по мнению Гермионы, более плотный, чем обычно.

Спустя полчаса, она отложила приборы и взмахом палочки сложила газету. Гектор, как оказалось, смотрел на неё. Гермиона вздрогнула от его пронзительного взгляда. Она догадывалась о чём будет разговор и уже настроилась защищаться, раздумывая какой аргумент выдать первым… Однако её предположения оказались неверными.

— В одиннадцать тридцать будет два заседания суда, — начал Гектор, — одно по делу о раскрытии Статута, другое — о нападении оборотня…

— Оборотня? — удивилась Гермиона.

— Да, — кивнул Гектор. — И нам нужно появиться на обоих заседаниях. Ты отправишься на первое, я на второе.

— Но…

— Оборотень не из нашей страны, — опередил её дядя, — обычно с такими, как он, разбирались быстро… Но Трэверс после августовского Заседания запретил мракоборцам сразу уничтожать их, поэтому его будут судить.

Гермиона зло хмыкнула.

— Его приговорят к поцелую. Можно подумать я не слышала, как эти идиоты недовольны реформой об оборотнях.

— Для этого я и иду туда, — хмуро ответил Гектор.

Ведьма задумчиво кивнула.

— А Статут? Почему мага судит Визенгамот? — поинтересовалась она.

— Статут нарушил сотрудник Министерства, об остальном узнаешь на заседании. Иди собирайся, я распорядился, чтобы Черри подготовила для тебя судебную мантию.

Гермиона отправилась в свою комнату. Холодный тон Гектора красноречиво указывал на его недовольство, но сейчас она была не в том положении, чтобы спорить с ним, или что-то ему доказывать.

***Они вышли в каминном зале Министерства. Оба в бордовых мантиях и плоских шляпах. Оба с настолько кислыми выражениями лиц, что, увидев их, даже Слагхорн перестал улыбаться.

Уже сидя в своём зале, Гермиона удивилась, что Гораций явился в министерство. Судя по всему, он