— Шаманы? Что, шаманы могут сжигать корабли? — сделал я недоуменное лицо, желая узнать об этих проявлениях шаманства как можно больше.

— Есть. А разве вы не знаете? А, вы же из акома! Может быть, в лесах и нет такого… Так вот — специально обученные шаманы могут уничтожить корабль на расстоянии. Они пускают огненные шары и молнии, еще умеют вызывать ветер. Но, таких шаманов очень мало, они все наперечет и обычно состоят на государственной службе — применять такие знания помимо государственной службы запрещено указом императора. Они часто служат на военных кораблях и патрулируют побережье Араканака, уберегая его от возможного вторжения арзумцев или от нападений пиратов.

— А что, пираты тут тоже есть?

— Есть, конечно. А где их нет? Они как раз возле Арканака и ползают. В открытом море они редко попадаются, больше работают возле отмелей — корабль отнесет штормом к берегу, они на него нападут, разгрузят и скроются в прибрежных зарослях. Хотя ходили слухи, что они стали пошаливать и в открытом море — вроде как корабли пропадали. Еще говорят, что вроде бы это даже не пираты, а подрабатывают военные, представляясь пиратами. Но я за эти слухи ручаться не могу, так что… оставим эту тему. Надеюсь, за время нашего путешествия боги уберегут нас от встречи с пиратами.

— А вы уже сталкивались с ними раньше? И чем все закончилось? — неожиданно спросила Рила, любительница задавать неприятные вопросы.

Капитан скривился, как будто откусил от лимона, метнул в сидящую с невинным видом девушку неприязненный взгляд и неохотно сказал:

— Три раза было. За десять лет. Один раз еле ушли — нас подожгли, но мы отбились. Еще был случай, когда у нас забрали весь груз, но корабль остался — спугнули патрульные суда. В третий раз пираты повредили нам оснастку выстрелами, пожгли паруса, и мы засели на мели. Пришлось бросать корабль и уходить на шлюпках — все имущество пропало. Судно потом вытаскивали буксирами. Неприятная история.

— А чем же поджигают, шаманы у них есть, что ли? — не унималась Рила.

— Нет. У них имеются такие же, как у нас, баллисты — лук такой большой, который может кидать и стрелы, и камни, и горшки с зажигательной смесью. У нас четыре большие баллисты, две на носу, две на корме. У пиратов обычно меньше — по одной-две, но у них зато в нападении участвуют сразу несколько суденышек, собираются, как хищники, и стаей загоняют. Да что у нас тема какая-то дурацкая! Еще накликаем пиратов! Тьфу! Давайте сменим тему.

— Капитан, сколько мы будет идти до Арзума? Сколько времени займет плавание? — осведомился я.

— Обычно десять-четырнадцать дней. Зависит от того, какие ветра будут дуть. Пока что мы идет ходко. Если так будет и дальше — дней через десять окажемся в порту Гракатора.

Ужин мы закончили за какими-то обычными разговорами, не касающимися ни цели путешествия, ни корабельных дел. Капитан упомянул о картинах местного художника — Рила его знала, они долго обсуждали его мазульки, несколько упомянутых из них я точно видел в офисе Саркола. Я так хорошо представил их, так точно и с такими подробностями, что сам удивился — опять, видимо, мои новые способности дали о себе знать.

Память, как зрительная, так и слуховая, стала у меня просто идеальной. Подумал: «Надо срочно, пока мы плывем, заняться изучением языка Арзума — не могу же я все время рассчитывать на помощь Рункада? Мало ли что случится? А остаться в чужой стране без знания языка было бы очень, очень неприятно. — И тут же усмехнулся про себя. — В чужой? Да она мне такая же чужая, как и Арканак!» Я с удивлением понял, что Арканак уже не был для меня таким чужим — там были акома, там была семья Рилы — можно считать, что это была родная страна…

Я не боялся плыть в незнакомое государство — после того, что я испытал в Арканаке, мне уже было ничего не страшно. Деньги у меня были: те, что я отобрал у банды Заркуна, и их драгоценности, а также те, что лежали у меня в банке — вексель я взял с собой. Рила тоже взяла с собой денег из семейной кубышки, хоть я и возражал, но она сказала, что деньги никогда не бывают лишними, пусть будут. Капитал у нас с собой был неплохой, так что с голоду умереть мы не боялись.

Я еще многого не знал об этом мире, а те сведения, что дал мне Варган, были довольно-таки поверхностными — просто-напросто никто не думал, что мне придется так быстро уйти. Для Хранителей, с их огромными сроками жизни, неспешное обучение было нормой — что там год-другой, они учились десятилетиями и только потом уходили в мир. Теперь я чувствовал огромную брешь в моем познании мира и был намерен за те две недели, что мы будем в путешествии, восполнить пробелы.

Оказавшись снова в своей каюте, я снял повязку с руки, чтобы осмотреть ее и выяснить, как проходит восстановление, и немало порадовался — вместо обрубка на поврежденном месте уже был некий зачаток кисти руки. Еще небольшой, но сустав уже работал, сгибался, и была надежда, что за те две недели, что мы будем плыть, рука восстановится полностью.

Это очень обрадовало — до отвращения не хотелось снова ходить с перевязью. Снова завязав руку, я отправился на поиски наших «слуг», о которых что-то давно не слыхивал, и нашел их в очень плачевном состоянии — вся наша бравая команда во главе с Рункадом стояла у борта, держась за веревочные ограждения, и пыталась чего-то выдавить из себя для кормления морских рыб. Все четверо были бледны, измучены, и Рункад, между попытками порычать на море, с трудом выдавил при виде своего господина:

— Я есть ненавидеть море и корабль! Они тоже…

Остальные ребята с мукой посмотрели на меня и согласно покивали — мол, ненавидим, да!

Я предложил им чего-нибудь съесть, чтобы хоть было чем фонтанировать, на это они ответили дружным рычанием, и я удалился в свою каюту, чтобы их вид не оскорблял мои эстетические чувства. В общем, как я понял, обучение языку Арзума откладывается.

Рила вольготно развалилась на своей койке, «сделав красиво». Ее смуглое тело очень аппетитно выглядело на фоне белой простыни, чем я не преминул воспользоваться. После наших упражнений мы снова отпали на наши койки, усталые, но довольные.

Полежав, глядя в потолок, я спросил:

— Слушай, мы никогда с тобой не разговаривали о твоей жизни. Можно я тебя поспрашиваю, я ведь ничего не знаю, вернее, почти ничего — о том, как ваша семья жила в городе, о тебе, ну и так далее. Расскажешь?

Рила усмехнулась и закинула красивую гладкую руку за голову:

— Расскажу. Только не спрашивай меня о моих любовниках и обо всем этом, ладно? Все это в прошлом, и я не хочу ворошить.

— Да я и не собирался выяснять подробности твоих любовных бесчинств, — усмехнулся и я, — пусть они останутся на твоей совести. Мне больше интересно, где ты училась, например, чему вас учили, как вы начали торговать, как выплачиваются налоги, кто управляет городом — я вообще бестолковый в этом вопросе, ни-че-го не знаю. Ты рассказывай, а я буду тебе задавать вопросы по ходу дела, ладно?

— Ладно. Ну что тебе сказать? Я первая дочь первой жены моего отца, Рагуна, вначале и единственной. Маму звали Орна. Отец — бывший солдат, дослужился до сержанта и когда в конфликтах с Арзумом получил тяжелое ранение — стрелу в легкое — вышел в отставку. Подумал: чем заниматься? И стал разъездным торговцем, благо кое-какие накопления у него были — жалованье, ну и трофеи, так сказать — солдат без грабежа как свадьба без невесты. Торговля шла неплохо, хотя и не очень жирно. За тот период он сумел заработать на хороший дом, в котором мы сейчас и живем. Отец приобрел его по случаю — один чиновник уезжал в столицу и продал этот дом с большой скидкой, так как ему нужны были деньги. Делается это так: подписывается договор при двух свидетелях, платится налог в муниципалитет, где фиксируется эта сделка — там у них есть специальный отдел, — вот с тех пор мы так и живем в этом доме.