из особо охраняемой тюрьмы Хьормурд был совершён массовый побег. По сообщениям источников, тюрьму покинуло около двадцати восьми заключённых, включая некоторых особо опасных, осуждённых на пожизненное заключение. Подробности происшествия не сообщаются. В связи со сложившейся обстановкой убедительно требуем быть вас максимально бдительными, потому что всё ещё неясен масштаб произошедшего. С вами была Эмилия Хинц, передаю слово корреспонденту.

Юлиан совершенно забыл про город, о котором столь филосовски размышлял несколько минут.

– Сорвенгер, – прошептал он.

– Что? – удивился Гарет. – Причём тут Сорвенгер?

– Он сбежал вместе с ними…

– Ты про Ганса-чудака из лавки «Аттила»? Как он мог сбежать из Хьормурда, если был здесь?

– Не время для шуток, Тейлор, – резко ответил Юлиан. – Якоб Сорвенгер, убийца Ривальды Скуэйн только что бежал из тюрьмы и… И я не знаю, что будет.

Лицо Юлиана выражало невероятные по разнообразию гримасы – от откровенно негативных до полных безумия, но Гарет делал вид, что искренне не понимает, о чём он.

– Ты что-то недоговаривал мне? – спросил Тейлор-младший. – Кто такой Якоб Сорвенгер? Почему ты думаешь, что он бежал? Почему я только что узнаю о том, что он убил Ривальду Скуэйн, а не…

– Якоб Сорвенгер – бывший комиссар полиции, соратник Молтембера, помогал ему убить присяжных, чтобы тот смог выбраться из Эрхары, а в завершение он… Хотя кому я это рассказываю? Тебе же весело, не так ли? Люди умерли, а ты смеешь шутить?

Юлиан ударил кулаком по подоконнику, и, почувствовав сильную боль, героически сдержал её в себе.

Он демонстративно развернулся и отправился в сторону выхода, оставляя за собой лишь сполохи из ненависти ко всему окружающему.

– Юлиан, куда ты? – крикнул Гарет. – Клянусь тебе, я впервые слышу про человека по имени Якоб Сорвенгер!

– Я в полицию. К Уэствуду!

Он хлопнул дверью и со всех ног пустился вниз по лестнице.

Юлиан ворвался в полицейский участок, напоминая самому себе Ривальду Скуэйн. Несомненно, ему было далеко до неё – она заходила в кабинеты без стука, бестактно занимала кресло инспектора и не стеснялась выговорать полицейским всё, что думает о них. Но и она, наверняка, с чего-то начинала.

Пыл Юлиана потух, когда его остановил дежурный. Поначалу его хотели прогнать, но он, будучи невероятно мотивированным, уговорил сотрудника позвонить мистеру Глесону.

К счастью, Уэствуд был на работе. Временами казалось, что у него не бывает выходных, потому что всякий раз, когда Юлиан оказывался здесь – по своей воле или против, он встречал инспектора.

Глесон сидел за столом и дул в чашку с горячим чаем. Запах бергамота распространился по всему помещению – душному и тёмному, в котором уже долгое время не убирались.

– Мистер Глесон, – сообщил о своём прибытии Юлиан.

Уэствуд покашлял в кулак, после чего поприветствовал гостя в ответ:

– Доброго вечера, Юлиан.

– Я войду?

– Заходи, только… Не ожидал тебя увидеть здесь так поздно.

Юлиан закрыл за собой дверь и сел напротив инспектора. Ему тоже захотелось чая, но он не решился попросить.

– Я по очень важному делу, – сказал он. – Вы смотрели последний срочный выпуск новостей?

С лица Глесона исчез всякий позитив. Он понял, что Юлиан прибыл сюда не для того, чтобы поинтересоваться, как дела у старого инспектора и как поживает его лабрадор.

– Слышал, Юлиан. Ты поэтому здесь?

– Да, именно поэтому. Думаю, вам известно о произошедшем больше, чем мне. Был ли Сорвенгер в списке сбежавших?

Уэствуд погладил свои усы, обдумывая вопрос Юлиана. Тому стало не по себе, потому что он понял, к чему движется дело.

– У меня нет полных списков, – сказал инспектор. – Ты же понимаешь, что Свайзлаутерн не будет вести это дело?

– Но о нём вы должны знать.

– Позволь попытаться вспомнить. Сорвенгер… Ганс Сорвенгер, который притащил тебя сюда в феврале? Нет, он не сидел в Хьормурде.

Внутри Юлиана рухнул целый мир.

– Я не о нём, мистер Глесон. Я спрашиваю вас о Якобе Сорвенгере, вашем бывшем непосредственном начальнике.

Уэствуд молчал. Он явно не понимал, о чём говорил Юлиан и выглядел примерно так же, как Гарет.

– Я не знаю, о каком из Сорвенгеров ты говоришь, поэтому, может быть, обсудим то, что случилось с твоей подругой…

– Нет, – Юлиан решительно встал со стула. – Это ваша совместная шутка, не так ли? Поверить не могу, что вы сговорились с Гаретом Тейлором! Откуда вы вообще знакомы?

Юлиан развернулся и зашагал прочь. Ещё немного, и все станут считать его сумасшедшим. А когда пройдёт ещё пара дней, он и сам поверит в это и добровольно отправится в лечебницу.

– Стой, Юлиан, – остановил его Уэствуд. – Что случилось? Я понять не могу. У тебя стресс из-за того, что случилось около общежития? Я понимаю, это действительно страшно.

Слухи в Свайзлаутерне расползались со скоростью света, что ещё раз подтвердило теорию Юлиана о том, что город не такой большой, каким кажется.

– Стресс? – развёл руками он. – Конечно, у меня стресс, мистер Глесон. За последний месяц на моих глазах едва на куски не порвали двух моих друзей. Как бы вы себя чувствовали на моём месте? А ещё три месяца назад Якоб Сорвенгер вырвал сердце Ривальды Скуэйн. И сбежал сегодня из тюрьмы! А вы – второй человек, который говорит, что мне это всего лишь показалось.

Юлиан и сам не понимал, хочет он уходить или нет. Водиночку он может не перенести свалившуюся на его шею инфрмацию.

– Успокойся, Юлиан, – тоном армейского офицера произнёс Уэствуд. – И присядь.

Юлиан послушался.

Он не ожидал от себя подобной дерзости. Но эмоции переполняли его изнутри – день выдался невероятно насыщенным, и ни одно из свершившихся событий не радовало.

– Что случилось? – голосом воспитателя детского сада спросил Уэствуд.

Юлиан попытался успокоиться. Он должен рассказать кому-то о своих воспоминаниях, иначе сойдёт с ума.

Собравшись с духом, он спросил:

– Вы действительно не помните Якоба Сорвенгера?

– Я знаю Ганса Сорвенгера, – ответил Уэствуд. – Он недавно приехал в город для того, чтобы продавать тут антиквариат. Ты точно не имеешь в виду его?

Юлиан посмотрел в глаза Уэствуда. Сквозь пелену вечной усталости он рассмотрел там неумелого психиатра.

– Я имею в виду его старшего брата Якоба. По-вашему я болен? Или глуп? Ривальду Скуэйн вы тоже не знаете? Агнуса Иллиция?

– Остановись. Я знаю этих людей, и смерть миссис Скуэйн – ужасная катастрофа.

– Как она погибла?

– Она погибла, пытаясь предотвратить террористический акт.

– Кто его устроил?

– Наш бывший комиссар Феликс Зальцман.

– Что? Какой ещё Зальцман? По-моему, вы путаете его с Якобом Сорвенгером!

– Я не мог за столь короткий срок забыть имя комиссара, с которым работал восемь