Пока Зоя рассуждала по поводу праздников, Аристарху позвонили. Он выслушал и весь собрался, сосредоточенно поглядывая в зеркало заднего вида.

– Что случилось? – вяло поинтересовалась Зоя.

– За нами едет машина.

– Мурка? – заерзала она, не назвав старушку Лидочкой. Какая «Лидочка»? Она бандитка с большой дороги!

– Наверное.

– По нам не начнут стрелять?

– Ну, пусть попробуют.

– Может, отменим ресторан?

– Ни за что! Не надо оглядываться.

– Как мне это все надоело, – вздохнула Зоя.

– Потерпи немного.

В ресторане Зоя расслабилась. Ах, как приятно сидеть за столиком вдвоем, особенно когда ансамбль отправляется на перерыв и можно поговорить о ерунде. Вообще-то в чем-чем, а в разговорах у Зои недостатка нет, но в квартире нет и атмосферы идиллии, там не потанцуешь, тесно прижавшись к Аристарху. Правда, у них все уже было, но сейчас, будто бы невзначай задевая губами ее висок, щеку, шею, он словно возвращал их отношения на стадию флирта, когда только-только начинается взаимное притяжение. От этого слегка кружилась голова (ну, может, еще от красного вина), однако внутри рождался трепет от предвкушения чего-то несбыточного. Несбыточного? Несбыточность не что иное, как наваждение от помутнения серого вещества, только поэтому верх берут примитивные инстинкты. Зоя вглядывалась в глаза Аристарха, желая распознать его истинные мотивы. Уж в который раз это делала! И видела там влюбленность. Правда, не исключено, что видела желаемое, а не действительное. «Не западай на него, – приказывала себе Зоя, очнувшись от наваждения. – А то потом будет больно и обидно. На что ты рассчитываешь? Наконец-то встретился «тот самый»? Этот «тот самый» человек из другой среды, он способен купить любую красотку, рядом с которой ты баба-яга. Тебе сейчас с ним хорошо и вполне достаточно, никаких сю-сю, будь сдержанной». Верила ли она в то, что внушала себе? Не очень. Ее самостоятельность, самодостаточность и независимость жаждали кабалы. Да, вот так случается... иногда... Но лучше себя заранее предупредить, чтоб потом зря не страдать.

– Зоя, посмотри... только мимоходом, не задерживая взгляд. Посмотри на столик в углу рядом с входом, – шепнул Аристарх.

За тем столиком сидели двое, которые в сравнении с кафедральными соборами Аристарха выглядели неоперившимися пацанами, несмотря на то, что обоим лет по тридцать с гаком.

– Кто это? – спросила она.

– Понятия не имею, но они за нами наблюдают.

– А так было хорошо... – протянула она.

– И будет, – заверил Аристарх. Наверное, врал.

Сидели еще долго – пили, говорили, танцевали. И два наблюдателя свой угол не покидали. Зоя нервничала, Аристарх нет. Во всяком случае, ей так казалось.

По дороге домой ничего не случилось, но машина за ними ехала.

Аристарх смотрел фильм, Зоя следила за его реакцией. Собственно, реакции как таковой не было, однако лицо... Зоя подумала, что не хотела бы стать его врагом. Закончился фильм, Аристарх закурил.

– Ну, как? – Разумеется, Зою интересовало его мнение.

– Лучше, чем я предполагал. Делалось-то в спешке... Хм, интересный прием ты нашла – через фотовспышку менять кадры. Напряжение передает.

– Полагаю, последним опусом я тебя не порадую – моя фантазия иссякла. А в смертельно опасной обстановке вдвойне трудней ее будить.

– Меня устроит любой вариант.

– Но в последней части много персонажей, я не знаю...

Звонок. Зоя опасливо перевела глаза на телефон Аристарха, лежавший на столе. Ведь симка в телефоне стоит ее, значит, позвонят ей.

– Возьми трубку, – сказал он. – Чего ты испугалась?

Зоя взяла ее так, будто телефон вот-вот в руках взорвется.

– Номер не определен, – сообщила она, волнуясь.

– Включи громкую связь.

– Слушаю, – произнесла Зоя, нажав на нужную кнопку.

– Вы Зоя Кирилова? – Голос был женский. И именно скрипучий, как сказала мама. И не похож, чтобы он принадлежал старухе. Кажется, этот голос Зоя уже слышала.

– Да, я, – ответила она.

– Зачем вы делаете свой документальный детектив? Любите копаться в дерьме? Что вам это дает?

– Деньги, – сказала Зоя. – Я выполняю заказ, мне платят.

– Кто заказал?

– Чехонин-младший.

– Кто?! Как вы сказали? Чехонин?!

Жаль, лица собеседницы не увидеть, но Зоя по одной только интонации представила женщину – наверняка она сейчас, что называется, выпала в осадок.

– Вы его знаете? – прикинулась Зоя, будто не догадалась, кто звонит. – Тогда можете с ним поговорить, он сейчас со мной.

Она протянула трубку Аристарху, тот медленно взял ее, а Зоя невольно поежилась – в своем безукоризненном спокойствии он стал страшен.

– Чехонин слушает, Лидия Борисовна, – произнес Аристарх. Произнес тягуче, видно, ждал этого часа давно и растягивал некое удовольствие от общения с убийцей своих родных.

– Что ты хочешь, мальчик?

– Расплатиться с вами.

– Плата – моя жизнь?

– Ваша жизнь мне уже не нужна.

– Тогда что тебе нужно?

Аристарх нажал на кнопку, усмехнулся:

– Ну и хватит пока с нее.

Работал телевизор, но звуки гасли в молчании Зои и Аристарха. Натянутая пауза была нелепой, потому что этого звонка оба ждали, тем не менее, он, как камень, расколол нечто хрупкое, невидимое.

– Знаешь, мне иногда страшно с тобой, – сказала Зоя.

– Почему? – находясь еще в своих мыслях, спросил Аристарх.

– Потому что я не чувствую, какой ты есть на самом деле. При внешней стабильности ты всегда разный. А когда разговаривал сейчас, у тебя лицо стало... дьявольским.

– А каким оно должно быть? – Аристарх поднял на Зою глаза, колючие и непримиримые. – Она мне всю жизнь снилась с пистолетом, направленным в меня. Она бы убила меня, мальчишку, а ведь сама уже была матерью. И выстрел в сестру мне снился. Покосила людей, как чума, потом жила безбедно, делала карьеру, воспитывала детей, холила себя... Несмотря на возраст, она и теперь при деле, до сих пор работает, у нее собственное дело. Надо же! Это несправедливо. А тех людей, кого она убила, давно нет. И среди них мои отец, мать, дядя, сестра. Теперь, когда постепенно идет разоблачение, и она знает, что ее имя откроется, забеспокоилась. Она считает, что заслужила достойную старость. По-твоему, я должен быть великодушен к ней? Извини, не могу. И не желаю.

– Я не то хотела... – И Зоя махнула рукой. – Я тебя понимаю, но не задохнись от ненависти.