– Слушай, Джури, мне жаль, но нас никто не предупредил, мы ничего не знали про эту роль.

– Но сегодня даже приходил руководитель отдела; он со мной поздоровался и сказал, что очень рад, что я участвую в этой программе. А вчера мы с Пеппе Скура были у директора, у этой красивой модной дамы, у Джанны Кальви. Мы пошли туда вместе, она сделала мне кучу комплиментов и сказала, что будет рада, что я сделаю что-то в этой программе, что это отличная идея! Ну и что вместо этого теперь? Сижу, как кукла? Как тот болван, который смотрит репетиции и время от времени хлопает в ладоши? Черт, да я вам тут все разнесу! И этот режиссер… Этот хрен издевается над массовкой и статистами, а они, бедняги, торчат тут весь день за семьдесят евро… Они что, продали свое достоинство? Черт, да я бы вышиб ему все его желтые зубы и заставил бы его их съесть!

И действительно: у Ридли Скотта из Рагузы желтоватые зубы.

– Послушай, Джури, я тебя понимаю, но так ты не продвинешься; так ты только погубишь свою репутацию, и все этим кончится.

Произнося эти слова, я думаю: «А какую репутацию? Разве я его знаю? Уфф… Может, это я его не знаю, а на самом деле он знаменитый; может, он делал „Мужчин и женщин“ или какую-нибудь другую программу?»

– Послушай, давай сделаем вот что. Мы вернемся на площадку, и я попробую разобраться с этой ситуацией. Но ты должен мне обещать, что будешь держать себя в руках. – Он поднимает большой палец и улыбается мне. Теперь я уже не сомневаюсь: он действительно олух. И при этом опасный. – Даже если ничего не получится, ты должен сидеть тихо. Если у меня не получится здесь, найдем тебе что-нибудь где-нибудь в другом месте. Но если ты дашь волю рукам или заставишь съесть зубы того типа, я тебе уже не смогу помочь.

Он смеется.

– Да-да, я понял, будь спокоен… Тебя задели эти слова про желтые зубы, правда?

– Да, но только его ты не задевай.

– Да-да, я же тебе сказал, будь спокоен.

Мы возвращаемся. Я замечаю, что Джорджо стоит в конце коридора. Он был готов вмешаться, но, увидев, что все под контролем, идет впереди нас к съемочной площадке. Джури занимает место в одном из задних рядов. Я зову режиссера Манни, Мариани вместе с другими авторами, приглашаю и Риккардо, потому что мою идею должен поддержать именно он. Когда мы все собираемся в редакционном кабинете и остаемся одни, я закрываю дверь.

– Извините, что я прерываю съемки, но мне кое-что пришло в голову. Я изложу идею не для того, чтобы вы ее приняли, но потому, что я думаю над ней серьезно. Если она вам не понравится, особенно тебе, Риккардо, то ничего делать не будем, ладно? Никаких проблем, нам не надо ни перед кем отчитываться, программа – только наша.

Вижу, что все кивают; они спокойны, им любопытно, они готовы слушать.

Когда мы выходим из комнаты, все в студии горят желанием узнать, какое решение было принято. Режиссер берет микрофон и стучит по нему пальцем, чтобы проверить, включен ли он. Услышав это постукивание, усиленное колонками, расставленными по всей студии, он делает объявление:

– Итак, продолжаем репетицию. Джури, если ты не против, подойди сюда к нам, поближе к Риккардо.

Джури встает и, сияя от радости, подходит.

– Ну конечно, конечно, не против.

Переступая своими длинными ногами в новых остроконечных сапогах, начищенных до блеска и сверкающих, как темное зеркало, он быстро поднимается по ступенькам, отделяющим его от Риккардо. Остановившись рядом, Джури ему улыбается.

– Привет, для меня это огромная честь – работать с вами.

И они пожимают друг другу руки.

Риккардо почти краснеет, но ему удается с собой совладать.

– Давай на «ты», мы же коллеги.

От этих слов Джури становится еще счастливей.

– Так вот… – продолжает режиссер. – Ты будешь сценическим ассистентом Риккардо, согласен? Будешь с ним в каждой сцене. Время от времени подыгрывай ему, и по ходу программы мы скажем, что тебе делать.

– Отлично.

Режиссер прикрывает микрофон, обращается к Леонардо и говорит ему:

– Я был не согласен, но так решили они…

Леонардо кивает, но его это не особенно интересует, достаточно и того, чтобы репетиция продолжалась. Тогда я подхожу к Роберто Манни, тоже прикрываю микрофон и говорю:

– Спасибо, что поддержал мое предложение. Может, выйдет что-нибудь хорошее и оригинальное и, уж конечно, это не испортит программу. С меня причитается…

Роберто мне улыбается:

– Да ладно, не стоит благодарности… Во всяком случае, я готов поверить. Может, ты и прав.

Теперь мне еще больше бросаются в глаза его желтые зубы, но я ничего не говорю и иду к выходу, а потом поднимаю руку и машу ею на прощание:

– До свидания и всем спасибо. Скоро увидимся.

Джури, улыбаясь, снова поднимает большой палец.

Меня догоняет Джорджо. Одна из статисток, сидящая в зрительских рядах рядом с нами, показывает на нового сценического ассистента:

– Вот это да! Да это же действительно Джури из «Мужчин и женщин»! Конечно, он жутко красивый!

– Да, – отвечает ей сидящая рядом другая девушка из массовки.

– Говорят, что он, может, спит с Риккардо!

– Ну и зачем растрачивать себя так! Боже мой, все лучшие мужики – с ними!

При этих словах мы с Джорджо смеемся и уходим из театра.

– Вот молодец! Ты настоящий продюсер. А я-то думал, что, оказавшись снаружи, ты собьешь его с ног, всего лишь боднув…

– Да ладно, ну что ты говоришь, я даже не думал. За кого ты меня принимаешь?

После обеда в офисе уже спокойней. Время от времени мы принимаем правки от Витторио Мариани; даже отказавшись от роли руководителя проекта, он все равно остается в центре внимания. Наконец-то работа над пилотным выпуском продвигается хорошо. Да и к тому же, говорит мне Джорджо, глупо называть его пилотным, это же самый настоящий первый выпуск. Мы заключили сто сорок контрактов, но это наш первый серьезный проект. Мы проходим становление, или, точнее сказать, мы уже состоялись. Было бы труднее, если бы нас признали поставщиками передач для «Рэтэ», но, с точки зрения Джорджо, это бы, наоборот, было детской игрой. В некоторых вещах он поистине непредсказуем. Он огорошил меня даже своим расчетом нашего заработка: за каждый выпуск, за вычетом всех расходов, мы получим лишь пятьсот евро.

– Стефано, этот первый контракт мы получили благодаря моим связям. Если бы мы сразу показали себя алчными, для нас это было бы нехорошо. Поверь мне. Будут и другие программы, со временем мы обгоним всех и, в конце концов, будем зарабатывать больше других, но ты должен мне доверять.

Он стал смотреть на меня молча, ожидая ответа.