– Десять ударов за то, что ты плюнула мне в лицо при первой встрече, – провозгласил Тарос. – Завтра будет еще десять – за то, что ты отважилась повторить то же самое в тронном зале. – Он опустился на корточки, так что его колено вжалось в один из рубцов на моей спине, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не взвыть от боли. Чтобы не показать, как сильно я мучаюсь. – А когда ты решишь, что хуже быть уже не может, мы начнем сначала.

Он встал, и, вновь услышав, как серебряный хлыст со свистом рассекает воздух, я крепко зажмурила глаза. И не смогла не закричать снова, когда кнут в очередной раз разрезал мне кожу.

Прошло довольно много времени после того, как Тарос ушел, когда мне удалось подтащить свое тело к стене. Там, скрючившись среди других узников и придерживая руками лохмотья, в которые превратилось мое платье, я увидела, как к двери темницы подходит стражник.

Паника охватила меня с новой силой. Неужели прошел целый день? Значит, Тарос вернулся выполнить свою угрозу и снова высечь меня? Еще один раз я этого не выдержу.

Мужчина отстегнул от пояса связку ключей и щелкнул замком. Остальные пленники тоже занервничали. Стражник спокойно дошел до середины темницы, а потом внезапно остановился и беззвучно рухнул на пол, словно мешок с песком. Я недоверчиво уставилась на него.

Мои сокамерники, казалось, тоже не поняли, что только что произошло. Один за другим они поднимались со своих мест и настороженно переглядывались, пока наконец не бросились на связку ключей. Скользящий яркий свет, хлынувший в пространство, заполняющий все подземелье, заставил их в ужасе отступить обратно к стене. Защищаясь от сияющего потока, я закрыла лицо рукой и не опускала ее, пока свет не стал слабее.

Это была Майла. Руки девушки все еще светились магией, которой она отогнала заключенных, когда, стоя возле поверженного стражника, Майла окинула взглядом стены. Из-за ее спины появилась еще одна альба. Сирена! Теперь я уже совсем не понимала, что здесь творилось. Это сон?

– Там, – сказала горничная, указывая на меня.

Я постаралась сесть как можно ровнее, и боль пронзила мою спину, убеждая в том, что происходящее сейчас вовсе никакой не сон. Стиснув зубы, я старалась не закричать.

Сирена подошла и опустилась рядом со мной на корточки, пока Майла забирала у стражника связку ключей.

– Она выглядит просто кошмарно, – потрясенно сказала Сирена и повернулась к Майле.

– Что ты здесь делаешь? – срывающимся голосом обратилась я к подруге. Сирена рисковала жизнью, помогая мне. Неужели она не понимала?

– Как что? Мы освобождаем тебя.

Я не могла одобрить того, что Сирена решилась на такой опасный поступок, но могла ее понять. В конце концов, мы с ней стали подругами.

Но Майла? Вообще-то это ей я была обязана тем, что сидела в темнице. Она предала меня.

Пока я все еще силилась понять, что же здесь происходило, Майла отыскала подходящий ключ и сняла кандалы с моей щиколотки.

– Ты, наверное, уже поняла, что я обвинила тебя лишь для того, чтобы не оказаться здесь самой. Только так я могла придумать план твоего освобождения. И поверь, у меня есть дела поважнее, чем помогать воровке сбежать. Но Атура должен заплатить за свое преступление, а этого не случится, если за убийство королевы казнят тебя.

Майла выглядела совершенно спокойной, когда говорила все это, но, конечно, внутренне чувствовала себя совершенно иначе.

А я была просто рада тому, что ошиблась насчет нее. За фасадом надменной высокородной альбы скрывалось по-настоящему доброе сердце, умеющее отличать добро от зла.

– Надо торопиться. – Сирена бросила быстрый взгляд на дверь.

– Ты можешь встать? – спросила Майла.

Я кивнула, и Сирена подхватила меня под локоть. С ее помощью мне удалось подняться на ноги. Каждое движение причиняло адскую боль, и, как ни старалась я взять себя в руки, стоять прямо мне удавалось с трудом.

Словно в тумане, я едва замечала, как мы миновали подвальные своды дворца. Разум словно заволокло пеленой; боль была почти невыносима. Все, на чем я могла сосредоточиться, – это как ставить одну ногу перед другой. Но с каждым новым шагом я все больше торжествовала над Таросом. Меня охватывало неописуемое возбуждение, и когда я представляла выражение его лица, едва он увидит, что я сбежала, это отчасти вытесняло мои мучения.

Когда темнота вокруг нас немного рассеялась, Сирена помогла мне осторожно сползти по стене на землю.

– Только очень осторожно, – прошептала она.

Когда Сирена снова поднялась, ее место возле меня заняла Майла.

– Нос выглядит плохо, – сказала она и повернулась к Сирене. – Мы одни?

Сирена отошла немного в сторону и заглянула за угол.

– Все чисто.

Стена, к которой я прислонилась, отличалась от тех голых скал, какими были своды темницы. Она была выложена из грубого беленого камня. Из чего я сделала вывод, что мы хоть и находились все еще на нижнем этаже, однако коридоры подземелья уже миновали.

– Сейчас я вылечу тебя, а потом ты переоденешься. Мне придется действовать быстро, поняла?

Я кивнула, но только тогда, когда Майла прижала свои пальцы к моим вискам, поняла, почему она так подчеркнула эти слова. Внезапно каждый мускул в моем теле напрягся. Я невольно приподнялась, когда мне показалось, что эта альба собирается раздавить мне череп голыми руками. Магия Майлы хлынула в меня, собирая всю боль прошедших часов, скручивая ее в тугой узел, который грозил разорвать меня изнутри, и, будь я в состоянии, я бы кричала и молила о пощаде. Но я была не способна контролировать свое тело и даже голос.

Магия Майлы ушла так же быстро, как и начала действовать. Я рухнула на пол, судорожно хватая ртом воздух.

Так вот что означали слова Майлы. Вот так, значит, ощущалась магия высокородных, когда все происходило быстро. Такой способ исцеления вполне походил на пытку. Но результат говорил сам за себя. От моих ран остались только воспоминания, и туман больше не застилал сознание. Было ли это похоже на то, что чувствовал Лисандр, когда Майла исследовала с помощью магии его разум?

Мне совсем не хотелось думать об этом, потому что для того, чтобы вылечить меня, Майле потребовалось всего несколько секунд. Но с Лисандром, я знала, жрецы Атуры находились несколько часов.

– А когда ты вправляла Атуре его сломанный нос, он тоже чувствовал себя так?

– К сожалению, нет, – ответила Майла. – С ним я действовала очень медленно и осторожно.

Я посмотрела на нее. Девушка выглядела совсем иначе, чем раньше. Глаза Майлы потеряли долю своего сияния, и мне стало жаль, что я украла часть невинности этой альбы, открыв девушке правду.

– Вот, – бросила Майла, передав мне сверток ткани.

Я развязала сверток. Внутри, помимо одежды, оказался кинжал.