– Алеша, что случилось? Видел Диму?

– Видел, – выдавил я, озираясь. – Все, девчонки, уходим отсюда. По пути вам расскажу.

Наверное, видок такой у меня был, что они и спорить против обычного не стали, сразу двинулись к лестнице. Но я схватил их за руки:

– Нет, давайте лучше через пристройку уйдем, через черный ход.

Мне не хотелось проходить мимо спортзала.

Мы спустились по черной лестнице, замок я сковырнул одним пальцем. Правда, дальше путь все равно лежал через школьный двор, с задов школа была огорожена высоким металлическим забором, не хотелось, чтобы наши прыжки заметили из окон. Хотя, наверное, теперь уже без разницы.

– Алеша, что бы ни случилось, мы все равно должны побывать у Вовы, он ждет, – предупредила Бриджит.

И у меня самого были неотложные дела. Я должен был узнать, и поскорее, что происходит у Разиных, забежать к родителям. За углом школы я кратко пересказал девочкам почти все, что услышал от Васильева. И сказал, прежде чем пораженные Бридж и Иола собрались с мыслями:

– В лагере с директором все обсудим, а пока давайте вы в больницу, а я к отцу на фирму смотаюсь. Только в темпе, и постарайтесь разузнать, когда нашего погорельца выпишут. А потом – бегом назад в лагерь! Все, живо!

Иола с недовольным видом приоткрыла рот, наверняка хотела предложить мне смягчить формулировку. Что делать, когда я психую, то всегда начинаю сыпать приказами. Но Бридж за руку увлекла ее в сторону проспекта. Вообще-то нам было по пути, и все же я выбрал путь через парк, чтобы точно не догадались, куда собрался. И поспешил к пролому в железном заборе.

Я уже протискивался между прутьев, когда мне показалось, что кто-то со стороны парка под прикрытием заснеженных кустов заметался и полез прятаться за стену паркового кафе. Да нет, не показалось – Женьку Карамыша я узнал по торчащему из-за угла здания рукаву фиолетовой куртки. И заорал самым простодушным и дурацким голосом, на который был способен:

– Женька, это ты там?

Мальчишка медленно выступил из-за стены, вновь прополз между зданием и забором и с обреченным видом застыл в паре метров от меня. Я с недоумением разглядел его сине-бордовые вспухшие щеки, заплывшие щелки глаз – на лице парня просто не осталось живого места, так он был избит. Только сами глаза были живыми и тревожными, они словно прощупывали меня: «Что ему уже известно?»

– Слушай, что это было тогда, в лесу? – спросил я. – Просто наваждение какое-то! Мы потом приходили к тебе в больницу, но тебя вроде как уже выписали.

Женька подумал, пожал плечами:

– С тренера нужно спрашивать. Он нас, кто ходил на его воскресные занятия, заставлял перед новичками всякие сценки разыгрывать. А на самом деле я просто жил у него несколько дней, пока с детским домом вопрос решался.

– Ого! – подыграл я. – Попал ты!

– Ну да. – Карамыш нервно обхватил себя руками.

– А что теперь с тренером?

Женька осторожно скосил глаза в сторону школьного здания, словно опасался увидеть Гая Малодия вышагивающим по дорожке к школе. Но вслух сказал уверенно:

– Не в курсе. Смылся куда-то.

– Ясно. А ты где сейчас живешь, в детдоме?

Женька отрицательно поводил острым подбородком из стороны в сторону:

– Не, у меня родственник нашелся, прямо в этом городе.

– Здорово! Отец, что ли?

Мальчишка дернулся, еще энергичнее затряс головой:

– Нет, отец, он же в аварии… Брат. Сводный.

– Повезло. Только, слушай, это не он тебя так разукрасил?

– Не, это во дворе…

Врал, судя по всему, да и неважно.

– Слу-ушай, – я сделал шажок вперед, понизил голос, – а сны тебе все еще снятся? Ну, про девчонку?

Женька метнул на меня странный взгляд и кивнул. Отлично, пока все идет по плану, ловушка готова захлопнуться.

– Помнишь, я тебе обещал, что познакомлю с нашим директором и он все тебе объяснит? Так вот, директор на месте, можем хоть сейчас с ним пообщаться.

Жуткие синяки на лице и те чуточку побледнели у бедолаги от испуга.

– Хорошо, но… у меня важная контрольная по русишу, давай лучше завтра?

Я сокрушенно качнул головой:

– Понимаешь, может и не быть другого раза. Мы собираемся все вместе перебраться в другой город. А кроме нашего директора, тебе никто никогда не поможет. Неужели ты променяешь что-то невообразимое на дурацкую контрольную?

Собственно, я его не уговаривал, просто болтал, а сам внимательно оглядывал парк. Вот сейчас скроется за поворотом та парочка, Женьку под мышку – и в лагерь. Но он и сам понимал, к чему дело идет, потому как все больше белел, а потом вдруг сделал глубокий вздох и сказал:

– Хорошо. Идем.

Мы прошли через парк, миновали старинные каменные ворота и оказались в лесу. Снова начинался снегопад, видимость снизилась почти до нуля, народу – никого.

– Ускорим процесс, – ухмыльнулся я, в один миг подхватил мальчишку, перекинул через плечо и рванул по лесу на полной скорости, сквозь самую чащобу, чтобы гуляющие не засекли.

Женька не издал ни звука, только поначалу впился в меня со всей силы пальцами, но постепенно ослабил хватку. Я даже немного его зауважал.

Когда перелетели ограду лагеря, домчались до наземного корпуса, и я сгрузил Карамыша на одну из кроватей, он немедленно сжался в комок и тяжело задышал, словно умирающий крысеныш. А я откупорил люк и теперь ждал, чтобы парню полегчало: не хватало еще прибираться за ним на поляне. Минуты через две он неловко завозился на скрипучей койке, слабыми руками зашарил по карманам куртки.

– Мне брату нужно позвонить, мы договаривались…

– Здесь не ловит, – соврал я, за ноги стаскивая его с кровати.

Пару мгновений спустя мы оказались на поляне, и первым, кого я увидел, был Эрик Ильич. Он оседлал скамью у нашего обеденного стола и занимался самым не директорским делом, какое я мог себе вообразить: чистил картошку в эмалированное ведро с водой. Повязки с рук уже были сняты, лишь обильная краснота и припухлости напоминали о недавних травмах. Не прерывая процесса, он наблюдал за нашим приближением, глаза пристально сканировали нежданного гостя, губы приветливо улыбались.

– Доброе утро, то есть день, Эрик Ильич, – сказал я, подталкивая вперед мальчика. – Это Женя Карамыш, помните, я вам рассказывал о нем?

Соболь дружелюбно кивнул:

– Присаживайся, Женя Карамыш. Сейчас мы для начала чайку сообразим, а то ты какой-то взъерошенный. И обо всем спокойно побеседуем. Куртку советую скинуть, у нас тут тепло.

Снежные залежи стремительно таяли в складках Женькиной одежды.

– Я его через лес на себе прокатил, – пояснил я.