– Быстро! Убирайте все машины, я замету следы шин. Все в дом! На случай, если они действительно вернутся.

Мороз вышел за ограду, и когда последний автомобиль агентов скрылся из поселка, вытянул вперед руку и чуть заметно сложил губы так, словно хотел подуть. Словно из ниоткуда, из недр прозрачного воздуха возникла тонкая ветреная змейка, прогулялась по верхушкам деревьев, а когда коснулась земли, превратилась в снежную поземку. Разровняла колею от тяжелых внедорожников, запорошила каждый след, оставленный ногой человека. Мороз удовлетворенно кивнул и вернулся в дом.

– Задерните шторы на окнах, и ни одного лишнего звука.

– Дедушка, – раздался откуда-то сверху растерянный голос Маши, – подойди сюда. Я кое-что нашла.

На чердаке, где держали Владу, на самом деле все выглядело прилично и вполне пригодно для жилья. Даже телевизор имелся. На кресле висело помятое вечернее платье.

– Это принадлежит ей?

– Да, в нем она была на балу. Я вот что хотела показать.

Мария протянула тонкий блокнот с нетронутыми чистыми страницами. Только на последней чернели несколько слов: «кристалл», «амбарный ключ», «посох».

Владимир медленно поднял глаза на Марию.

– Я все понял. Я понял, что он задумал. И где найти Владу, если они не появятся здесь.

Судя по кочкам и отдаляющемуся шуму трассы, автомобиль въехал на проселочную дорогу, ведущую на ненавистную дачу. Владе до боли не хотелось туда возвращаться снова. Куда угодно, только не туда, где ее мир перевернулся с ног на голову.

Ашму ерзала на своем месте, и чем дальше продвигался внедорожник, тем беспокойнее себя вела девочка.

– Акатонте кармо! – вдруг выкрикнула она.

Глеб резко ударил по тормозам.

– Бесенте нам? Кармо? – спросил с беспокойством в голосе.

– Акатонте кармо, – на этот раз тихо повторила Ашму.

В следующую секунду Влада завалилась на Костика и ударилась головой. Судя по всему, машина выполнила резкий поворот и на скорости понеслась дальше.

Все молчали. Глеб не произнес ни слова, но Влада прекрасно поняла, что произошло. Дедушка нашел ее. И если бы не Ашму, то еще каких-то несколько минут – и их приключения подошли бы к концу. Накатилось липкое ощущение безысходности, провала, поражения. Впервые за этот день Влада засомневалась, наступит ли завтра.

От долгого сидения в машине затекли ноги и ныла спина, и когда Влада выбралась на улицу, она чуть не упала. Пришлось разминать мышцы, приседая и наклоняясь, и слабость в ногах постепенно исчезла.

Последние часы их компания провела в автомобиле, в одном из переулков в центре города. Глеб припарковался в каком-то дворе, встал рядом с десятками других машин и объявил, что здесь они будут ждать вечера.

А потом на улице потемнело, и вот они прибыли к главному месту.

Влада оглянулась и с изумлением поняла, что они на Красной площади, где уже собралось множество людей. Веселые толпы прибывали со всех сторон, отовсюду раздавались возгласы: «С наступающим», смех, песни и радостные голоса людей, которые собрались встречать Новый год. Это веселье казалось сюрреалистической картиной, не имеющей ничего общего с действительностью. Какой праздник? Какой Новый год? Он может больше никогда не наступить! Спустя час половина из этих людей исчезнет в небытие, растворится. А другая половина вернется в утробу матери или в младенчество. Разрушатся чьи-то грандиозные планы, не состоится чья-то свадьба, не родится долгожданный ребенок, не встретятся двое возлюбленных, которые с нетерпением ждут нового года. Ничего этого может не произойти. Никогда. Потому что один безумец решил, будто имеет право решать человеческие судьбы. Решать, что будет завтра – будущее или прошлое. Лишать людей жизни, надежд, планов, мечтаний – всего.

Влада не верила, что именно она украдет Новый год. Нет, не бывать этому. Она не будет переводить стрелки. Что-нибудь придумает, даже если придется пожертвовать жизнью.

– А как мы пройдем внутрь? У тебя есть какой-то специальный пропуск? – спросила Влада, почувствовав слабый проблеск надежды. Она даст понять охране, что происходит нечто плохое, сумеет намекнуть.

– Ты и проведешь нас. Ты, а не я! Когда волшебник идет выполнять свою главную миссию, люди не могут помешать. Это все равно что луне запретить появиться на небе. Луна должна светить. Стрелки часов должны быть переведены. Это законы природы.

Глеб отдал ключи от машины Костику.

– У нашей волшебницы только две руки, так что свободен.

И решительно взял Владу под локоть, вероятно, сказав Ашму сделать то же самое. Но жрица вдруг взбунтовалась. Она затараторила на своем языке, напряглась, доказывая что-то. Глеб помолчал пару секунд и раздраженно махнул рукой.

– Говорит, что ее туда не пропустят. Ей виднее, в принципе, жрица нам больше не нужна. Тебе отсюда никуда не сбежать. Я до сих пор держу в кармане пульт. Пусть идет, Ашму отработала деньги сполна. Если бы не она, мы бы вообще могли не доехать до площади. Все, вперед.

Они решительно двигались в сторону Кремля, и Влада видела окружающее, словно через туман. Какой-то веселый парень бросился им под ноги, споткнулся, пьяно крикнул: «С наступающим». Глеб напрягся, крепче сжал ее ладонь и потянул вперед. Влада с надеждой, с мольбой в глазах, изо всех сил крича про себя «Помогите», посылая в пространство волны паники, смотрела на охрану у входа в Кремль. Но их не заметили. Никто даже не повернул голову. Как будто Глеб и Влада были невидимы. Все пропало. Они у последнего рубежа. Теперь можно надеяться только на чудо.

Влада закрыла уши ладонями, чтобы не слышать нарастающего гула. Внизу, на Красной площади, невдалеке от часов веселилась и гудела празднующая, счастливая толпа. Раздавались глухие выстрелы открывающихся бутылок шампанского, бесновались хлопушки, петарды, воздух пронизывали крики восторженных людей, считающих минуты до наступления Нового года. «С Новым годом», – женские, мужские и детские голоса сливались воедино, заполняя все пространство. «С Новым годом!», «С Новым счастьем», «Раз, два, три…» И все взгляды были прикованы к кремлевским часам.

Пять минут назад Влада окончательно успокоилась. Но когда они только проникли в часовой отсек, боялась пошевелиться, глядя на стрелки изнутри, на все эти колесики, двигающие механизм – как оказалось, отвечающие за будущее и прошлое. А сейчас ее словно отпустило. Уже ничего не изменить.

Глеб тоже преобразился. Он больше не издевался и не шутил, черты его лица словно огрубели, застыли, не выдавали ни единой эмоции, и только глаза сверкали все тем же безумным блеском.

– Ты готова? – прошептал он, словно с трудом открывая окаменевшие губы мертвенно серого цвета.

– Готова, – презрительно ответила Влада, с ненавистью глядя в его застывшие зрачки.