— Всё-таки обиделся. Скажешь, князь тебя упрекал несправедливо?

— Да какая разница! Справедливо, несправедливо! Упрекнули меня или нет! Разве в этом дело? Тут другое… Вот смотрю я по сторонам и не вижу здесь себя. Нет для меня места. Живу как бы по инерции, ну, по привычке. И ко мне относятся так же. Есть я — и ладно, а не станет меня — никто и не вспомнит.

— Ты словно дитё малое. Вижу, не вижу. Тебе лет-то сколько? Не отрок уже давно, чай. Жить нужно там, где сердце твоё и душа. И работать! На жену свою посмотри. Она, в отличие от тебя, на месте не сидит, университет строит, учителей ищет. Девочку нашла, в город привезла, о княжестве думает, о будущем его. А ты? Только о себе?

— Вот и поговорили. До чего договорились-то. Получается, всё, что я сделал в последнем походе, зря? Впустую, ты думаешь? И никому это не нужно? — развёл руки в стороны в нарочитом удивлении и возмутился тут же: — Да я как раз только для княжества и стараюсь! Вы же…

— А что ты сделал? — не дал договорить мне Будимир. — Дело, тебе князем порученное, до конца довёл? Или нет?

— Да уговорились мы с графом, дело это миром решили, по рукам ударили. Он же нам все неприятности компенсировал, ну, то есть золотом заплатил за все эти покушения.

— Каким золотом? Почему я об этом первый раз слышу? — вскинулся верховный.

— Как в первый? Да я же… — и я замолчал. Потому что вспомнил. И прикусил свой болтливый язык. И проклял дырявую память. Потому что вспомнил, что князю-то как раз я об этом золоте и забыл рассказать. Но поздно спохватился. Волхв уже ухватился за вылетевшие слова.

А кому я вообще рассказывал-то о новых своих задумках? И о помощи данам? Горивою? Не полностью, потому что так и не нашёл с ним общего языка. Князю? Ну да, было что-то такое. Да и то не успел всё дорассказать ему до конца — сбили меня с рассказа на полуслове. Да ладно, что я заюлил. И это перед самим собой-то. Совесть никак проснулась? Никому я не рассказывал подробно о золоте! И не подумал, если честно, об этом рассказать. Для меня-то это дело давно решённое и завершённое, поэтому и забыл о нём сразу же напрочь. Тем более что и золота того давно нет, ничего о нём не напоминает, потому и забыл. Вроде бы как и не было его вовсе, не отложилось оно у меня в голове, не запомнилось. Ну ещё бы, после стольких-то кувшинов вина. Да-а, промашка так промашка. Растерялся я. Только на это и можно сослаться, да никто не поверит. А Горивой, по ходу, подсуетился. И наверняка заложил. Грамотно воспользовался этой моей промашкой, к своей выгоде! Да ладно, к какой такой своей выгоде? Он же для князя старается. И в этот раз подставляет меня под молотки тоже не просто так, а для пользы дела. Только дела сугубо княжеского. Наверняка уверен, что ничего со мной не произойдёт плохого, выкручусь я, как всегда. Да и приглядывают за мной со стороны хорошо, это я уже успел заметить и оценить…

Разговор начал сначала. Рассказал волхву о своих задумках, о том, для чего это нужно, и что уже сделано. О графе и его детках, о золоте и приобретённом в Бордо доме. О задуманной торговой компании. Об Оловянных островах. И о данах с наёмниками, которым и ушли все полученные деньги. О пришедшей в голову мысли искать преподавателей в наш университет у арабов.

Почему хочу построить себе новый корабль и чем меня не устраивают уже готовые. Коснулся и задуманной супругой авантюры, но так, немного, в части, касающейся только меня, об остальном пусть сама рассказывает. И получил от неё в ответ добрую понимающую улыбку. И сам улыбнулся. На сердце стало легче, тугой комок горечи рассасывался, растворялся, пропадал без остатка.

И уже в самом конце своего рассказа коснулся того самого разговора с князем в Кроме. Свои выводы волхву озвучил. Судя по сгустившейся атмосфере в кабинете, угадал я с этими выводами.

— Кому ещё про это говорил? — тихий вопрос Будимира разорвал короткую тишину.

— Никому. Супруга знает, больше никто.

— И смотрите, чтобы дальше вас это знание никуда не ушло!

Верховный поднялся на ноги, подошёл к камину, поворошил ярко-красные угли кочергой, помолчал, наблюдая за переливающимися в глубине затухающими огоньками пламени. Поставил кочергу на место, повернулся:

— Прознали мы о готовящемся заговоре. Случайно. Откуда прознали, тебе знать не нужно, да и не имеет оно смысла. Кто за всем этим стоит, сколько всего заговорщиков, пока неизвестно. Покушения на княжескую чету идут одно за другим. И тут ты возвращаешься после многолетнего отсутствия. Как по заказу. Согласись, странно это… И вызывает определённые подозрения. Поэтому и встретили тебя, гм-м, так. Да ты ещё и воинов в свою крепостицу вернуть потребовал. Погоди, не перебивай, послушай. То, что без крови обошёлся, графят не тронул — это во благо. Но это я тебе только сейчас говорю, наедине. Завтра на людях же, если кто спросит, конечно, совсем другое скажу. Скажу, что изменила тебе твоя удача, не исполнил ты княжьей воли. Понимаешь? А потом Горивой придумал, как можно использовать ваш якобы безуспешный поход на благо княжества. И Трувор эту задумку оценил. С моего полного одобрения и с моей личной поддержкой. Правда, тебе решили до поры ничего не говорить, побоялись, что выдашь себя, не сумеешь правдиво выглядеть в подобающем случае. Может, и зря так сделали, кто его знает, только посуди, как ты сам на нашем месте поступил бы? Наверняка так же. Смотри, как хорошо всё получается. Имя твоё многим известно, всяк знает, что ты для города сделал. И вдруг сильную обиду тебе учинили, прочь из Крома гонят. Для заговорщиков ты сразу же становишься идеальным человеком, вожаком, за которым много народа пойдёт. К тому же собственная крепостица у тебя есть, да вдобавок она почти в городе и находится. Понял? К тебе же приставили соглядатаев, за каждым твоим шагом присматривают, с кем встречаешься, кто с тобой на разговор идёт. И дождались. Сработала ловушка.

— Догадался я обо всём. Правда, не сразу, но сообразил. Ты верно говоришь, я и сам на вашем месте поступил бы точно так же. Единственное, не стал бы втёмную играть. А так всё верно. И ещё. Не знаю, насколько верно твоё утверждение, что я являюсь идеальным кандидатом для заговорщиков, но думаю, что это сработает только на начальном этапе. Не станут они власть кому-то со стороны отдавать. Не для того всё это затеяли. Думаю, дальше уберут они меня по-тихому. Ну, может, мою смерть используют к своей выгоде, добавив себе ореола борцов за правду. Как-то так.

— Ну и, как ты сам понимаешь, дело это опасное. Очень. Да, могут и убить, — согласился со мной Будимир. — Так что решай сам, остаёшься ты в городе и помогаешь выбить ядовитые зубы у этой мерзкой гадины, у заговора, или покидаешь нас и занимаешься своим делами. Кстати, а для чего ты доски в Нарву везёшь? Там же своя лесопилка есть?

— Да посмотрел я на тот лес. Сырой совсем и не подходит для постройки корабля. Ему ещё вылёживаться и вылёживаться, — отмахнулся от вопроса, а сам напряжённо размышлял.

Посмотрел в глаза супруге. Ну вот, и тут я сумел накосячить. Потянул за собой чёрт знает куда и втянул в неприятности.

— За супругу беспокоюсь. Ладно, когда мы вместе, а когда нет? Возьмут её в заложники, что я тогда делать стану…