– Вот ведь отрава, – тихо произнес он охрипшим от страданий и ярости голосом. – Как же мы можем позволять людям заниматься подобной мерзостью?

И это не было риторическим вопросом. Инспектору хотелось разобраться в этом, он нуждался в ответе.

– Какая польза от наших дел, если мы можем арестовать людей только после того, как они сделали что-то плохое, если не можем уберечь их от дурной дорожки? – Он резко мотнул головой в сторону лавки Ансворта. – Мы же можем арестовать вредителя, если он подсунет отраву в мешок муки!

– Можем, поскольку люди не хотят покупать мешки отравленной муки, – ответил ему Питт. – А эти открытки они покупать хотят. В том-то и разница.

Они молча двинулись дальше и перешли на другую сторону улицы, уворачиваясь от громыхающих телег и повозок, от проносящихся карет и легких двуколок, мимо поблескивающих светом фонарей. Громко цокали копыта, шелестели шины редких новомодных автомобилей, ветер швырял в лицо пары густого смога, усиливающийся холод, подобно мраку, окутывал город… Лишь в раструбах рассеянного фонарного света клубилась туманная пыль.

– Почему они занимаются этим? – вдруг озабоченно спросил Телман, широко шагая, чтобы не отстать от начальника, который, пытаясь обуздать собственную смутную ярость, неосознанно шел все быстрее и быстрее. – Я имею в виду, почему такая женщина, как мисс Антрим, позволяет кому-то снимать ее для подобных открыток? Она же не нуждается в деньгах! Не голодает, не впадает в отчаяние и вполне может сама себя содержать. Она же небось зарабатывает кучу денег. Так почему же… – Он буйно взмахнул руками в явном непонимании. – У нее есть слава, известность! Не настолько же она глупа?!

Питт услышал оттенок замешательства в голосе инспектора, но еще сильнее в нем выражалось разочарование. И внезапно суперинтенданту открылись причины собственного раздражения. Он испытывал те же чувства. Какое извращенное понимание привело красивую и талантливую женщину к такой моральной деградации?

– Может, ее принудили к этому шантажом, как вы думаете? – спросил Сэмюэль, ловко увернувшись от столкновения с фонарным столбом.

– Возможно.

Томас понял, что ему придется задать ей такой вопрос, и отчасти он надеялся, что ответ будет именно таким. Тяжесть разочарования в нем оказалась тяжелее, чем он мог представить. Мечта разбита, блеск померк.

– Должно быть, – произнес Телман, пытаясь убедить сам себя, – это единственно разумный ответ.

* * *

Для Кэролайн дело с Сэмюэлем Эллисоном еще не закончилось. Она относилась к нему с большой симпатией, вызванной не его сходством с Эдвардом и не его восхищением ее собственной привлекательностью, а восторженным отношением этого человека к жизни, его добротой и глубоким пониманием проблем его родной страны. Ей не хотелось, чтобы после их расставания у него остался столь неприятный осадок.

Она посмотрела на Джошуа, спокойно поглощавшего завтрак. Они завтракали вдвоем – старая дама еще не спускалась из своей комнаты.

– Может, мне написать Сэмюэлю и сообщить, что появление загадочного письма разрешилось и мы хотели бы извиниться за вызванное им недоразумение? – предложила миссис Филдинг. – Хотя я предпочла бы не открывать ему причин и ума не приложу, какое можно дать объяснение, обойдя их молчанием.

– Не надо, – решительно произнес Джошуа, улыбнувшись, и нежно взглянул на жену, – он все-таки повел себя несколько неуместно. Его восхищение тобой показывает превосходный вкус, но он сам предпочел сделать преждевременные выводы…

– Ах…

– Я сам свяжусь с ним, – продолжил актер, – и сообщу о том, что произошло только то, что стало известно мне самому. Я ведь не могу поведать ему о причинах, побудивших к такому поступку нашу старую леди, поскольку мне они неизвестны. Но я принесу извинение за ее ужасное поведение и приглашу его на обед…

Кэролайн улыбнулась, почувствовав радостное облегчение.

– …в мой клуб, – закончил ее муж с веселым и слегка самодовольным видом. – Потом мы с ним отправимся в театр, если он не откажется, и я познакомлю его с Оскаром Уайльдом. Я достаточно хорошо знаю его – это очень славный человек. Но мне не хочется больше приглашать мистера Эллисона сюда. Во-первых, могут возникнуть неприятности с миссис Эллисон, к тому же сам Сэмюэль слишком симпатизирует моей жене для того, чтобы я благодушно относился к его визиту.

Щеки миссис Филдинг вспыхнули, но на этот раз от острого и восхитительного удовольствия.

– Какая чудесная идея! – заметила она, опустив глаза к тарелке с тостом. – Я уверена, что ваше общение его очень порадует. Пожалуйста, передай ему мои наилучшие пожелания.

– Непременно, – ответил артист, подняв чайник. – И к моему вящему удовлетворению.

После ухода Джошуа Кэролайн поднялась наверх – узнать, всё ли в порядке с миссис Эллисон. Мейбл сообщила, что свекровь пока еще не вставала и, похоже, вообще не имела желания сегодня покидать постель. Горничная также озабоченно спросила, не стоит ли вызвать врача.

– Пока не надо, – решительно ответила миссис Филдинг. – Полагаю, у нее просто побаливает голова, и боль пройдет без врачебного вмешательства, хотя ты можешь, конечно, приготовить ей травяной отвар.

– Вы уверены, мэм? – встревоженно спросила Мейбл.

– Думаю, да. Я зайду повидать ее.

– Она просила, чтобы ее не беспокоили, мэм!

– Я передам, что ты предупредила меня, – заверила служанку Кэролайн, – не волнуйся, пожалуйста.

И не обсуждая больше эту тему, она прошла к двери старой дамы и громко постучала.

Приглашения войти не последовало.

Женщина постучала еще раз и, не дождавшись отклика, открыла дверь и вошла в спальню.

Миссис Эллисон сидела в кровати, опираясь на подушки. Обрамлявшие ее бледное лицо седые волосы рассыпались по плечам, а запавшие глаза, оттененные темными кругами, казались огромными.

– Я не давала разрешения войти, – раздраженно проворчала она. – Будь любезна, оставь меня в покое. Неужели в этом доме я не могу позволить себе побыть в одиночестве?

– Конечно, можете. – Кэролайн закрыла дверь и подошла к кровати. – Я зашла только сказать вам, что вчера вечером поговорила с Джошуа…

Безжизненное, иссушенное долгими страданиями лицо Марии напряженно застыло, и ее пристальный взгляд устремился на невестку.

Миссис Филдинг хотелось бы разозлиться на нее, но жалость перевесила справедливый гнев и не оставила даже толики ожидаемого мстительного удовлетворения.

– Я сказала ему, что это вы написали то письмо Сэмюэлю…

Миссис Эллисон поморщилась, словно Кэролайн ударила ее. Она, казалось, стала еще тщедушнее, съежившись под одеялом.

– Но не объяснила причины, – продолжила хозяйка дома. – Просто сказала, что это вызвано огромными страданиями, и он не стал ни о чем спрашивать.