литературоведы заявили тогда, что работы Эйхенбаума о Лермонтове находятся в резком противоречии с марксистской наукой о литературе, что эти работы “написаны всецело в традициях буржуазных комментаторов Лермонтова” и что “нежелание Эйхенбаума следовать принципам марксизма-ленинизма в литературной науке влечет все те же ошибки, которые систематически возникают в его работах”. И Б. Эйхенбаум тогда “согласился с выступавшими”. Но это “согласие” было лишь тактическим маневром и не привело к изменению его взглядов»[504].

«Узбекский народный героический эпос»

Из событий, не выплеснувшихся на газетные полосы, стоит также отметить состоявшееся 16 ноября 1948 г. в Москве совместное заседание секторов Средней Азии и фольклора Института этнографии Академии наук СССР. Посвящено оно было обсуждению книги «Узбекский народный героический эпос», изданной в Ленинграде в 1947 г. Написана она была узбекским фольклористом Х. Т. Зарифовым[505] и профессором В. М. Жирмунским в Ташкенте во время войны. Тон обсуждения был задан докладом сотрудницы сектора фольклора Веры Константиновны Соколовой (1908–1988):

«…Книга Жирмунского и Зарифова должна быть решительно осуждена, так как она содержит активную пропаганду враждебного марксизму-ленинизму компаративистского метода. Узбекский народный эпос авторы рассматривают с позиций буржуазного космополитизма; они нагромождают множество параллелей из героического и сказочного эпоса восточных и европейских народов, и в этом хаотическом нагромождении обломков эпоса всех времен и народов совершенно тонет идейное содержание и национальное своеобразие узбекского героического эпоса. Действительной конкретной истории развития узбекского эпоса, теснейшим образом связанной с историей узбекского народа, анализа его идей и образов в книге нет, реальное историческое содержание народного эпоса полностью игнорируется. Схематизм и антиисторизм, идущие от концепции А. Н. Веселовского, пронизывают всю книгу. В итоге у читателя создается совершенно извращенное представление, – что различные произведения узбекского эпоса лишь случайные вариации одних и тех же пресловутых “бродячих мотивов” и “сюжетных схем” или же перепевы сюжетов персидской средневековой литературы»[506].

Затем начались прения по докладу, изложенные впоследствии в журнале «Советская этнография», причем, по-видимому, самой же В. К. Соколовой. Отметим некоторые:

«Б. И. Богомолов (Академия Общественных наук [при ЦК ВКП(б)]) указал, что разбираемая книга в своей основной части является типичным примером компаративистского исследования и наглядно показывает несостоятельность и научный вред этого метода. Книга посвящена узбекскому эпосу, но в действительности она не дает представления ни об этом эпосе в целом ни об отдельных его произведениях. Прекрасное целостное здание национального эпоса раздроблено на отдельные элементы, кирпичики, превращено в развалины. В книге дан какой-то хаос элементов узбекского эпоса, эпоса других народов. Применяя компаративистский метод, В. М. Жирмунский и X. Т. Зарифов полностью отрицают цельность и национальную специфику художественного произведения в народном творчестве. Более того, они по существу отрицают и народное, национальное творчество, вслед за Веселовским рассматривая фольклор как случайное сцепление вечных “бродячих мотивов”. Авторы книги слепо последовали за Веселовским. Более того, ссылаясь только на него одного, они тем самым пропагандируют его, выдавая за высший научный авторитет. Они не раскрывают на основе эпоса исторически развивавшиеся чаяния и ожидания узбекского народа. Как всем содержанием книги, так и в своем определении задач изучения эпоса народов СССР они ориентируют наши национальные кадры фольклористов на применение компаративистского метода, в корне чуждого подлинной науке.

Проф[ессор] С. П. Толстов отметил, что выступавшие до него товарищи правильно указали основные методологические пороки книги тт. Жирмунского и Зарифова, которая является не только образцом применения методологий Веселовского, но и активной пропагандой ее. Стремление всюду найти параллели, нагромождение бесчисленных примеров – только запутывают читателя и создают неверное представление об узбекском эпосе. Все его элементы даны разрозненно, его национальная специфика оказалась сначала растворенной в каком-то “степном” эпосе, а затем в эпосе мировом. Авторы не обращают внимания на идейное содержание эпоса, а оперируют голыми сюжетными схемами, в результате чего различные национальные произведения рассматриваются как вариации одной и той же сюжетной схемы, как различные стадии одного и того же сказания ‹…›. Книга “Узбекский народный героический эпос” не оправдала возлагавшихся на нее ожиданий. Узбекского героического эпоса в ней нет, все разложено на мотивы и тонет в бесконечных параллелях. Остается только пожалеть, что такая книга выпущена, и надеяться, что тт. Жирмунский и Зарифов дадут новое исследование в ином плане.

Проф[ессор] Е. В. Гиппиус согласился с выступавшими до него товарищами, вскрывшими основные пороки книги тт. Жирмунского и Зарифова, и остановился в своем выступлении на теоретических вопросах. Метод, называемый тт. Жирмунским и Зарифовым сравнительно-историческим, в действительности не является ни историческим, ни сравнительным. Мы не отрицаем, сказал проф[ессор] Гиппиус, сравнительный метод, но мы отрицаем позитивистский метод формалистических сопоставлений схем, на которых выхолащивается содержание. Веселовский и его последователи изучают только формальные аналогии, понимаемые ими как черты общности всех национальных культур. Сравнительный метод в нашем понимании – это предварительная лаборатория, которая должна помочь выявить различия, выделить национально своеобразные, оригинальные черты анализируемого произведения, исследование же должно заключаться в том, чтобы эти особенности исторически объяснить. Нужно говорить о действительном творчестве народа, а не превращать народных певцов в более или менее искусных комбинаторов готовых мотивов и схем. В работе проф[ессора] В. М. Жирмунского привычка рассматривать фольклор как комбинирование мотивов приводит на деле к отрицанию творческих способностей народа. Подобное декларирование народного творчества на словах и подмена его на деле комбинированием и разложением имеется и у других наших фольклористов, и с этим надо повести решительную борьбу. ‹…›

В. И. Чичеров в заключительном слове подвел итоги обсуждения. Единодушное осуждение вредной в методологическом отношении книги, сказал он, свидетельствует о том, что большинство советских фольклористов освобождается от порочных методологических установок, разделявшихся ими в прошлом. Отказывается от этих установок и сам проф[ессор] В. М. Жирмунский (как это видно из изложения его выступления в “Вестнике Ленинградского университета”). Нужно прямо сказать, что, несмотря на издание данной книги, исследования об узбекском героическом эпосе нет. Проф[ессор] В. М. Жирмунский ориентировался на Веселовского, так же как ориентировались на него и многие другие фольклористы. Фразы о необходимости изучать фольклор под социально-политическим углом зрения в книге есть, но они остаются только декларацией, весь же материал исследуется компаративистским методом, значительная часть узбекского эпоса авторами просто отброшена. Вся книга состоит из сопоставлений. Анализа идей и образов узбекского народного эпоса по существу в ней нет. Авторы проходят мимо высказываний Маркса о греческом эпосе, а ведь Маркс со всей убедительностью показал, что греческий эпос мог возникнуть только в конкретных условиях древней Греции и представляет своеобразное и неповторимое явление. Эти замечательные указания