косились, принимая за сумасшедшего, на всякий случай обходили стороной. Он же никого не замечал, сосредоточившись на «точка-тире» на снегу.

— А вот и зацепка!

Довольный Раян вразвалочку направился к самой обыкновенной помойке. По иронии судьбы, нагромождение из пустых пивных бочек, ящиков и коробок высилось в том самом переулке, в котором Лика некогда повстречала Грегора.

— Как ты неаккуратна, милая! — по-вампирьи оскалился Раян. — Любая личная вещь в нашем деле, да еще со следами крови жертвы и твоей слюной — это катастрофа.

Он смело потянулся к белевшему возле разломанного ящика кусочку ткани.

Бурая крыса с истошным писком порскнула из-под его ног.

— Да нужна ты мне! У меня крысиных хвостов в достатке.

Вот ведь, животное, а чувствовало, что Раян представлял опасность.

Разворошив груду мусора, магистр добрался до вожделенной цели, поднял, развернул. Так и есть — бурые пятна, кровь.

Смяв платок, Раян засунул его в карман пальто. Повредить там нечего, это Аргус трясется, как бы пятнышки не смазались.

Вечером можно устроить охоту, посмотреть, куда приведет поисковое заклинание.

Поразмыслив, магистр решил пока не ставить в известность Тайную канцелярию. Он не в полной мере доверял им, а они — ему. Вдобавок Раян всего лишь консультант, не обязан.

— Что-то нашли, господин Энсис?

Раян мысленно сжал кулаки.

Вот ведь нюх! Стоит за его спиной, нервно тянет шею. Прибежал не один, с гвардейцами.

— Следы.

Магистр указал на свидетельства нахождения Альмы в физическом мире.

— Увы, дальше она сменяла форму существования.

Аргус пару минут с задумчивым видом изучал снег и радостно потер руки:

— Хм, а ведь это все меняет!

— Что именно?

Платка он не заметил. Хорошо, не потребует достать из кармана.

— Версию происшедшего. Прежде ваша невеста… Вы уж извините, что я без экивоков, бью по больному.

Раян кивнул: разрешает. Он не сомневался, Аргус специально напомнил об узах, некогда связывавших их с Альмой, но просчитался, бурной реакции не последует.

— Так вот, прежде стригесса являлась в инфернальной оболочке, иначе говоря…

— Я в курсе определения инфернальной сущности материи, — оборвал его магистр. — Дальше!

— А дальше мы имеем то, что я непременно зафиксирую в протоколе.

Раян заскрежетал зубами. Офицер — крепкий орешек, отомстил за небрежение к своей особе. Ничего, магистр сам догадается, в чем там дело.

— Она под видом особы легкого поведения заманила жертву?

— Не исключено, не исключено, — пробормотал Аргус, нарезая круги по переулку.

— Что ж, не стану вам мешать. У меня лекция через полчаса.

Главное Раян уже увидел, зачем лишний раз мозолить глаза канцеляристам?

Он успел сделать пару шагов по направлению к улице Оружейников, когда заметил пятачок плотно утрамбованного снега с нечеткими отпечатками ботинок. Будто человек долго ждал и переминался с ноги на ногу.

Магистр вернулся к месту, где обрывались следы Альмы.

Нет, оттуда до нервного неизвестного добрых пять метров — многовато для тесного общения. Да и с чего Раян взял, будто ждали именно Альму? Неизвестный вполне мог стоять на стреме, пока его подельники грабили торговую лавку — их вокруг хватало. А то и вовсе пылкий влюбленный поджидал даму сердца. Словом, следы и следы.

* * *

Сколько себя помнила, Лика боялась отца. Вот и теперь, завидев в окне гостиной коттеджа Раяна знакомую долговязую фигуру, испытала жгучее желание спрятаться за портьерой или забиться под диван. Пришлось напомнить себе, что она не девочка, а почти состоявшийся маг. Таким под диваном прятаться не положено.

Дункан Скотт тоже заметил ее, свернув с тропинки, направился прямиком к окну.

Лика словно приросла к полу. Помогла дыхательная техника, которую она применяла на уроках обратной магии. Простенькое упражнение, и девушка смогла улыбнуться, приветливо помахать отцу. Тот ее радости, впрочем, не разделял. Удостоив дочь короткого взгляда из-под насупленных кустистых бровей, он демонстративно обернулся к сопровождавшему его ректору. Кто бы сомневался, Бранцель дожидался приезда, Дункана чтобы устроить Лике грандиозную взбучку!

С легким шипением дезактивировались чары на входной двери. Они пропускали Раяна, но не позволяли Лике высунуть нос на свежий воздух. Она пробовала — больно, даже окно проветрить не откроешь, приходилось просить магистра. Следом распахнулась сама дверь, впустив в коттедж бодрящее дыхание ноября.

— Почему моя дочь живет ЗДЕСЬ?

Стоило отцу задать всего один вопрос, даже не ей, а ректору, как хрупкое спокойствие Лики едва не разбилось вдребезги.

Голос Дункана Скотта сочился презрительным высокомерием. Вряд ли кто-то прежде смел обращаться к Георгу Бранцелю в таком тоне. Однако ректора было не так-то просто запугать.

— Потому что мы посчитали это целесообразным.

— Мы?

Лика живо представила, как дернулся, чуть приподнялся правый уголок рта отца.

— Да. При всем уважении, магистр Скотт, внутренние дела академии вас не касаются.

Девушка была готова аплодировать ректору. Немногим удавалось поставить на место ее отца. Увы, Дункан Скотт относился к тому типу людей, которых достижения: свои собственные и достижения предков, — делали заносчивыми и нетерпимыми к чужому мнению.

— Однако речь о моей дочери. Полагаю, вам надлежало сначала поставить меня в известность, а потом уже что-то решать. Причина ведь в нападении? Почему я узнал о нем не от вас, а от третьих лиц?

Судя по затянувшемуся молчанию, Дункану удалось загнать собеседника в угол.

— Третьих лиц? — наконец недоверчиво переспросил ректор. — Я полагал, будто ваша дочь…

Лика не сомневалась, Бранцель мысленно подписал доброхоту увольнительный лист, оставалось лишь вписать нужную фамилию.

— Я здесь благодаря заботам моей сестры и магистра Энсиса. Однако он не упоминал о том, что взял мою дочь под крыло.

— Энсиса? — растерянно переспросил ректор.

Ему и в голову не могло прийти, что главный виновник (в глазах Бранцеля, разумеется) придаст дело огласке.

— Лика, ты здесь? — посчитав тему письма закрытой, позвал Дункан.

Девушка поплелась в прихожую. Увы, отсидеться у камина не получится.

Несмотря на магические различия, внешне отец и дочь во многом были схожи. Именно от Дункана Лика унаследовала острые скулы и узкое лицо. А вот цвет волос и глаза достались ей от матери, равно как телосложение. И к лучшему, иначе бы Лику дразнили цаплей. С ее-то носом, формой лица — еще и сухая высокая фигура! Зато Дункана Скотта никто дразнить бы не осмелился. Его вечно взъерошенной медной шевелюры либо боялись, либо уважали — в зависимости от того, какого рода отношения связывали их со Скоттами.

— Так-так-так!..

Дункан цокнул языком, устремив на Лику пристальный взгляд своих желто-зеленых глаз. Девушка