Когда Иван проходил мимо очередного фонаря, он поворачивал голову и пристально вглядывался в конус света, чуть заметно колышущийся под ним, однако чертей больше не наблюдалось. И хотя предыдущее явление нечисти несомненно было фантомом, он не мог отделаться от ощущения, что фантом этот вот солдатик Галимутдинов, а черт вполне настоящий.

Наконец подошли к какому-то большому зданию, типа школы, фасад которого едва освещала полудохлая лампочка. Иван понял: его ведут именно сюда. Галимутдинов нежно, но цепко ухватил нашего героя за руку и потащил за собой, как тащит к педанту-директору несчастного первоклашку-очкарика свирепая училка-климактериалка. А ребенок всего лишь громко пукнул во время урока. О боги! Покарайте этих горе-педагогов, убивающих в детях тягу к знаниям.

Вошли в какой-то угрюмый зальчик, напоминающий внутренности общественного сортира. За столом сидели двое: женщина средних лет, а рядом крупный, пожилой мужчина в гимнастерке с расстегнутым воротом, украшенной бутафорскими крестами, с носом картошкой и запорожскими усами. Это и был пресловутый ветеран казачьего движения в Верхнеорльске дядя Коля Горожанкин. Дядя Коля выглядел, как Тарас Бульба на иллюстрациях художника Кибрика к одноименному произведению.

– Так, – уныло произнес «Тарас Бульба», – еще один пожаловал. – Что-то личность твоя, братец, мне не знакома. Ты кто?

Иван сдержанно отрекомендовался.

– Значит, ученый-историк, – с веселым изумлением констатировал дядя Коля. – А почему шатаешься по улицам в неположенное время?

– Не понял?

– Ах, не понял. Ты что, историк, не слышал о комендантском часе?

– О чем?! – Ивану показалось, что в придачу к зрительным у него начались и слуховые галлюцинации.

– О комендантском часе, – с расстановкой произнесла женщина, и Иван в первый раз посмотрел на нее внимательно. Перед ним сидела довольно плотная гражданка средних лет, лицо которой можно было бы назвать приятным, если бы не плотно сжатые губы и стеклянные глаза, которые абсолютно ничего не выражали.

– Не слышал, – отозвался Иван, еще ничего не понимая.

– А между тем население об этом было широко оповещено. Короче говоря, вы нарушили мой приказ и должны понести наказание.

– А вы кто? – в свою очередь, спросил Иван.

– Глава этого города.

– А я в вашем городе не проживаю, – отозвался Иван.

– Не имеет значения.

– Как это не имеет?! И вообще, кто дал вам право вводить комендантский час?

– Должность, занимаемая мною, дает такое право.

– Это произвол и беззаконие! – заявил Иван. – Вводить чрезвычайное положение в отдельно взятом регионе может лишь губернатор этого региона, причем при согласовании с президентом страны. А ведь вы – не губернатор. Да и на каком основании меня задержали? Иду себе по улице, никого не трогаю, возвращаюсь из гостей, вдруг хватают, тащат… Куда, почему?..

– У кого же, интересно, вы гостевали? – вкрадчиво спросил «Тарас Бульба».

– У Картошкиных.

Тут сидящие зашевелились, запереглядывались, словом, пришли в некое возбуждение, причину которого Иван не понял.

– И выпили, наверное, с Толькой, – с понимающей улыбкой заметил «Тарас Бульба».

– А это тоже запрещено? – иронически спросил Иван.

– Нет, почему же, – несколько смягчила тон женщина.

– А какое, позвольте узнать, наказание для таких, как я, предусматривается.

– Плетюганы, – ласково сообщил «Тарас Бульба».

– Извините, не понял?

– Выпорем вот этим, – все тем же ласковым тоном ответствовал пышноусый казак и достал из-за голенища сапога ременную плеть. – Очень, знаешь ли, полезно для прочищения мозгов.

– Вы что, с ума сошли! Только попробуйте! Да я на вас в суд подам!

– А подавай, – весело произнес «Тарас Бульба».

– Да я вас на всю страну ославлю! Не пройдет и трех дней, как сюда приедет телепередача «Человек и закон»! Сам Пиманов приедет!

– И Пиманова выпорем, – со все тем же бесшабашным озорством заметил пышноусый.

– Погоди, дядя Коля, – оборвала бесстрашного казачину глава города. – Все бы тебе пороть. Молодой человек где-то, наверное, прав. Поскольку он не житель нашего города, к тому же не знал о введении комендантского часа, наказывать его, собственно, не за что.

– А я бы выпорол, – веско сказал дядя Коля и хлопнул по столу плеткой, отчего пыль полетела в разные стороны, и Иван чихнул.

– На своих тренируйся, – нисколько не смутилась женщина, – а чужих не трогай. И вообще, дай-ка нам с молодым человеком потолковать наедине.

– А и пожалуйста, – нисколько не обиделся «Тарас Бульба», подхватил свое оружие и покинул присутствие.

Некоторое время Казанджий и начальственная женщина изучающе взирали друг на друга, потом на лице руководительницы появилась неопределенная, но как будто располагающая улыбка, и она поинтересовалась:

– А скажите, Иван?..

– …Петрович.

– …Иван Петрович, с какой целью вы пожаловали в наш городишко?

– Ну… Допустим, к отцу Владимиру приехал… В гости.

– Допустим – в гости. А на самом деле?

– Я же говорю: в гости! Какие основания у вас мне не верить?

– Вы что же, давно с ним знакомы?

– Да как сказать…

– Ну, для чего вы, Иван Петрович, темните? С отцом Владимиром вы, может быть, и знакомы. Но едва-едва. А на самом деле… – Тут руководящая женщина сделала многозначительную паузу. – На самом деле вы прибыли в Верхнеоральск для того, чтобы устроить у нас заваруху.

– Какую заваруху?

– Вам видней, – произнесла она со значением.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Да как же… Чего уж теперь… Раз поймали, нужно признаваться.

– Да в чем признаваться?!

– Партия ваша поручила начать смуту именно с Верхнеоральска.

– Какая партия?!

– Национал-большевитская, вот какая!

Иван засмеялся:

– Вы, мадам, меня не за того принимаете.

– Неужели? А мне кажется, именно за того.

«А может, сказать ей правду, а то не отвяжешься?» – размышлял наш герой, разглядывая смутные черты сидевшей напротив дамы, не предвещавшие ничего хорошего.

– Вот мои документы. – Он выудил из кармана паспорт и удостоверение сотрудника Уральского филиала Российской Академии наук. – Можете убедиться.

– С этого и нужно было начинать, – холодно заметила дама, перелистывая страницы паспорта. – В Екатеринбурге, значит, проживаете.

Иван кивнул. Она отложила паспорт и взяла удостоверение.