Была женщина приятная, в деревне ее хорошо знали, как знали в те времена и Ротов, которые то и дело у нас появлялись, достаточно обходительные, чтобы со всеми здороваться.

Перед тем, как продолжить, Джейн отпила из чашки сладкого чая.

– До этого званого приема в саду она проработала у них года два. С тех пор минуло уже больше тридцати лет. К тому времени у них уже вошло в привычку ежегодно устраивать летом такую вечеринку, приглашая на нее чуть ли не всю деревню, равно как и более состоятельных друзей и партнеров по бизнесу. Я туда, естественно, отправилась с мужем.

От этого воспоминания из груди Джейн вырвался вздох. Нэнси знала, как бабушке до сих пор его не хватало.

– Думаю, о тех событиях я рассказывала вам и раньше, но теперь, когда мы встретили Энн, поведаю о них с начала и до конца. Начиналось все просто изумительно. Сад производил неизгладимое впечатление, играл оркестр, повсюду расставили столы, ломившиеся от напитков и блюд. Это было настоящее событие, и каждый трепетал от восторга.

Ее лицо омрачилось.

– И что же пошло не так, ба?

– Вдруг из дома выскочил Маркус Рот, а вслед за ним его жена, Питер и Джессика, на тот момент только-только поженившиеся. Маркус, надо сказать, был в ярости. Он приказал Энн пройти с ними в дом. Все с изумлением наблюдали, как они скрываются внутри, а примерно через полчаса Фрэнк – дворецкий, которого вы оба знаете, – вышел к гостям и заявил, что вечеринка объявляется законченной, поскольку в доме произошла кража. Его слова повергли всех в шок, мы ушли, размышляя о том, что там могло случиться. Потом прошел слух, будто Энн украла у семьи деньги, после чего ее немедленно уволили, приказав больше не появляться на пороге их дома. Полиции, насколько я понимаю, никто ничего говорить не стал, дело просто постарались замять, но Роты после этого совершенно переменились. Особенно тяжело случившееся восприняла Луиза. После этого они и стали отгораживаться от деревни. И больше в жизни не устраивали вечеринок в саду.

Джейн покачала головой и продолжила:

– Полагаю, они стыдились разыгравшейся в тот вечер сцены. Или, может, просто не знали, кому после такого верить.

Джейн на миг умолкла, чтобы все вникли в суть произнесенных ею слов.

– Через восемь месяцев родился Гарри Рот. А когда прошло еще пару месяцев, как нам теперь известно, Энн Уокер родила малышку Люси, которая в один прекрасный день вышла за него замуж.

– Теперь эта малышка мертва, – сказал Джонатан, – а ее мать перестала быть собой.

– И все только из-за той вечеринки в саду? – изумленно спросила Нэнси. – Энн Уокер назвала Джессику Рот «Долли». Это имя попадалось мне на глаза и раньше, хотя тогда я и не знала, кто это.

Она напомнила им о книге, которую Аннабель забрала из библиотеки Ротов, и об обнаруженной в ней надписи: «Долли от меня – это лето останется в моей памяти навсегда. Всегда твой, Джон».

– Кто такой Джон? – с досадой вздохнула она. – И почему Аннабель решила скрыть от меня эту книгу? Что это все значит?

– У меня тоже есть интересный вопрос, – добавил Джонатан. – Почему нынешняя экономка Ротов считает Люси сиротой при том, что кто-то из благородного семейства оплачивает теперь содержание Энн в пансионате?

– Должно быть, это убийца Люси, – произнесла Нэнси. – Из чувства вины. У меня сложилось впечатление, что когда Энн потеряла эту работу, у нее вся жизнь пошла наперекосяк. Как они могли еще и убить ее дочь? Так или иначе, но в этом деле по-прежнему отсутствует мотив.

– Может, Люси узнала, как Роты поступили с ее матерью, и вышла замуж за Гарри, чтобы, наконец, им отомстить? – предположил Джонатан.

– Да, в этом есть определенный смысл, – медленно произнесла Нэнси. – Но почему Люси пришла в такую ярость? Я хочу сказать, если ее мама украла деньги, то Ротов, уволивших ее, можно понять.

Они переглянулись – разрозненные факты медленно складывались в общую картину, будто фрагменты пазла.

– Но ведь, может быть, она ничего и не украла. Мог кто-то из Ротов выдвинуть против нее ложное обвинение? И если да, то кто и почему?

– Может, Долли? – предположил Джонатан. – Она же Джессика Рот?

– Эта женщина не вызывает в моей душе даже намека на теплые чувства, – произнесла Джейн. – Но с какой стати ей ложно обвинять Энн Уокер в воровстве? В деньгах Джессика точно не нуждалась, ведь она была замужем за Питером и в этом качестве имела доступ к семейному состоянию.

– Мы явно упускаем что-то из виду, – вздохнула Нэнси.

Они замолчали, пытаясь понять, что могло сподвигнуть богатую и уважаемую Джессику Рот таким образом поступить с экономкой.

– Ты говорила, что книга была подписана человеком по имени Джон, может, он был ее любовником? – вдруг сказал Джонатан. – Может, у них был роман?

– О господи! – воскликнула Нэнси и грохнула кулаком по столу, отчего Джонатан с бабушкой изумленно подпрыгнули.

Наконец у нее в голове будто развеялся туман.

– Ба, ты сказала, что Гарри родился всего через несколько месяцев после той вечеринки в саду?

– Да, верно, – кивнула Джейн.

– Тогда на той вечеринке она, вероятно, была уже беременна. А что, если отец не Питер Рот? Что, если Гарри – плод ее любви с этим Джоном? Что, если Джессика убила Люси, чтобы сохранить это в тайне?

Глава 39

Нэнси лежала в ванной их отельного номера, ее тело покрывала пена. Ну и денек! От всего, что им сегодня удалось узнать, гудела голова. У нее было такое чувство, будто они наконец подобрались ближе к истине. Но теперь надо было решать, что с этим всем делать. Бабушка настаивала на том, чтобы позвонить старшему детективу-инспектору Брауну, но Нэнси отнюдь не горела желанием это делать. Прямых доказательств того, что Люси убила Джессика Рот, у них не было, а раз так, то Браун мог просто посмеяться над ними или, того хуже, арестовать за упорное вмешательство в дела следствия. К тому же у нее не было ни малейшего желания раскрываться перед Джессикой Рот, чтобы та не предприняла новых шагов и еще больше не замела следы.

Зажужжал лежавший на краю ванны телефон, и Нэнси поглядела на него не без некоторой опаски. Она уже отправила Ричарду пять сообщений, заверив, что с ней все в порядке, и пообещав позвонить перед тем, как лечь спать, и поэтому, увидев, что это Пенелопа, почувствовала в душе облегчение.

– Алло, – ответила она, переведя телефон на громкую связь.

– Это я, – сказала