– Браво! – сказал инспектор. – Теперь место президента вам обеспечено.

– Спасибо, старина, – вздохнул Мэксон. – Но чего это стоило! Вы спасли мне больше, чем состояние, вы спасли мою честь!

Он оглянулся по сторонам и спросил, понизив голос до шепота:

– А что с Фантомасом?

Жюв хотел ответить, но не успел, так как сзади его окликнули:

– Можно вас на минутку, мсье?

Инспектор обернулся. Перед ним стоял Фандор, которого несколько минут назад Леон с Мишелем чуть не арестовали. Против ожидания вид у журналиста был весьма беспечный и даже насмешливый. Он прищурился и небрежно заметил:

– Выглядите вы неважно, инспектор. Что-нибудь еще стряслось?

Полицейский недовольно нахмурился и промолчал. Фандор обиделся:

– Черт побери, я не заслужил, чтобы меня не удостаивали ответом. Уж я-то сделал все, что от меня зависело, даже удержал эту проклятую лошадь, что было не легче, чем остановить слона за хвост. И Элен старалась, как могла. Да и вы только выиграли! Мэксон займет пост, принадлежащий ему по праву, и на ипподроме больше не будут твориться темные дела. Даже если Фантомас и сбежит, все равно победа налицо!

Глаза инспектора стали ледяными. Он смерил Фандора взглядом.

– И ты действительно веришь в то, что говоришь? – тихо спросил он. – Ты действительно считаешь, что мы одержали победу?

Журналист пожал плечами:

– А почему нет? Ведь главное, что тайное наконец стало явным!

– И значит, нам всем можно идти отдыхать, да? – проговорил Жюв. – Ведь мы победители! Мы всего лишь дали Фантомасу уйти!

На этот раз выражение беззаботности исчезло с лица Фандора.

– Ну, не преувеличивайте, инспектор, – неуверенно произнес он.

Жюв остановил его резким взмахом руки.

– Тут нет преувеличения, – с горечью сказал он. – Это правда. Не победу должны мы праздновать, а очередное поражение. Я не могу и не хочу чувствовать себя победителем, если не поймал убийцу.

Его настроение передалось Фандору. Он нахмурился и потянул инспектора за рукав:

– Пойдемте отсюда.

Жюв помотал головой:

– Я еще побуду.

– Хотите разделить с Мэксоном его триумф?

Полицейский молча пожал плечами.

Между тем вокруг вовсю чествовали американца. Кто-то сказал со смехом:

– Хорошо, что деньги остались при вас!

Мэксон отмахнулся. Он никогда не упускал случая подчеркнуть, что деньги сами по себе для него ничего не значат, что они являются лишь средством борьбы за достойное существование. Они необходимы только потому, что без них нельзя обойтись, но заслуживают лишь презрения.

Жюв толкнул Фандора:

– Есть с чем поздравлять! Выиграть пари и получить в награду деньги, которые перед этим вытащили из твоего же кармана!

Да, поздравлять тут было не с чем. Американец действительно не заработал на пари ни сантима.

Мэксон поглядел на Жюва и нахмурился. Инспектор, который, казалось бы, должен был разделить его радость, стоял мрачнее тучи. Миллионер спустился на несколько ступенек.

– Почему вы невеселы, дружище? – спросил он. – Что вас беспокоит?

Жюв неопределенно покачал головой.

– Но в чем дело? – настаивал американец.

Инспектор поморщился:

– Да так, есть одна вещь. Я вам потом объясню. Вы сейчас домой?

– Да, конечно.

– Тогда у меня к вам просьба. Завезите по пути нас с Фандором.

– О чем разговор!

Мэксон был явно заинтригован. Почему инспектор хочет ехать с ним, когда у него есть служебная машина? Может, ему в голову пришел какой-нибудь новый хитроумный план? Американец поклонился и пригласил:

– А может, вы окажете мне честь поужинать со мной? У меня отличный повар.

Жюв рассеянно потер лоб:

– Ужин… Я и забыл совсем…

И отрицательно покачал головой:

– Нет, в другой раз. Итак, едем?

Все трое направились к выходу с ипподрома. За ними следовала группа членов жокей-клуба, ловивших каждое слово своего будущего президента. Вскоре они подошли к шикарному автомобилю.

– Домой, – бросил шоферу Мэксон, усаживаясь на переднее сиденье.

Жюв тронул его за плечо.

– Не сразу, – мягко сказал он. – Сначала на улицу Вожирар, дом сто сорок два.

Мэксон поднял брови:

– Вожирар, сто сорок два? Как вам будет угодно. Я не тороплюсь.

И, помахав рукой членам клуба, американец хлопнул дверцей. Когда машина тронулась с места, Мэксон обернулся и заинтересованно спросил:

– Жюв, что вы еще задумали? Зачем нам ехать на улицу Вожирар?

– Надо постараться сделать так, чтобы нас не убили, – серьезно ответил Жюв.

– Чтобы нас что? – поразился Мэксон. – Что вы такое сказали?

Инспектор чуть заметно усмехнулся.

– Скоро поймете, – коротко ответил он и откинулся на кожаные подушки. Вытащив из ящика египетскую сигарету, Жюв закурил.

Фандор поморщился. Он не любил ароматизированных восточных Табаков. Вынув пачку «Капорала» – единственный сорт, который он признавал, журналист чиркнул спичкой и выпустил клуб дыма. Видя, что инспектор не настроен разговаривать, он обратился к Мэксону:

– И как вы оцениваете создавшуюся ситуацию, мсье?

Американец рассмеялся:

– В отличие от нашего друга инспектора я не склонен впадать в меланхолию. По крайней мере, лично для меня все не так уж плохо.

– Вот как… – задумчиво произнес журналист. – Очень за вас рад.

– Спасибо, – добродушно ответил Мэксон. – Все действительно неплохо. Граф Мобан разоблачен, и теперь очень сомнительно, чтобы Фантомасу удалось когда-нибудь пролезть в жокей-клуб. Когда я стану президентом, то буду лично за этим следить!

Он подумал и добавил:

– Да и украденный миллион вновь вернулся ко мне – тоже неплохо!

Он замолчал, наткнувшись на взгляд Жюва. Инспектор проворчал:

– Мне бы ваш оптимизм! Но, увы, он ни на чем не основан. Положение куда хуже, чем вам бы того хотелось.

Американец обиженно сморщился:

– Вы говорите загадками, инспектор! Неужели нельзя объяснить толком?

– Толком? – усмехнулся Жюв. – Извольте. Итак, граф Мобан разоблачен. Вряд ли это его обрадовало. Вы говорите – Фантомас сбежал, мы очистили от него город. О, вы не знаете Фантомаса! Во всем мире нет более мстительного существа, чем он! И он не прощает тех, кто хоть в чем-то взял над ним верх. И отныне он может подстерегать вас в любом месте, с любым лицом! И не успокоится, пока не возьмет реванш.