Неужто в самом деле, мелькнула мысль. Если так, надо пользоваться. Хотя вообще-то я всю жизнь и так прощаю себя и отпускаю все грехи, оправдываясь тем, что жизнь такая, не хочу быть белой вороной, с волками жить, на чьем возу едешь - того и песни пой, конформизм - основа общества…

- Бросьте, - сказал я нервно, - у нас в самом деле есть шанс пробиться. Эти новые не знают, кто мы!

Сигизмунд спросил восторженным шепотом:

- А кто мы?

- Не скажу, - ответил я заговорщицки, - а то загордишься. Но у нас, в отличие от ангелов неба и ангелов ада, есть не только правда… ах, как это много!.. но и воинское умение. Верно, сэр Тамплиер?

Тамплиер ответил с неохотой:

- Ну, приходится согласиться.

- А почему с такой неохотой?

Он буркнул:

- Да у вас, сэр Ричард, все выходит настолько нахально, что сразу возразить хочется. Неважно, что скажете.

- Разговорчики в строю! - прикрикнул я. - В бой! Не отставать!

Вельзевул с огромным мечом в руке, яростный и страшный, время от времени вспоминает, что он должен еще и управлять войском, останавливается, окидывает поле сражение кровавым взором, иногда посылает на слабые участки помощь, еще чаше бросается сам, а вот наконец-то появившиеся Михаил с Уриилом вообще пошли впереди и сражаются, воодушевляя всего лишь личным примером, как вожди мелкого первобытного строя.

Сражаются плохо, их пока спасает лишь архан-гельство, дающее больше живучести, силы и толстокожести, но идущие следом ангелы гибнут от стрел, камней, дротиков, а уцелевшие от дистанционного оружия падают под ударами мечей, копий и топоров.

Сигизмунд рубится яростно и самозабвенно, ничего не видит и не слышит, Тамплиер же, будучи взрослым, иногда оглядывается по сторонам, хотя отдыха себе не позволяет, прет вперед неспешно, однако не останавливается.

Однажды оглянувшись, крикнул взбешенно:

- Они отступают!

Я промолчал, от ангелов и не ждал чудес, разве что задержат наступление, а Сигизмунд спросил с надеждой:

- Но мы продолжим?

Тамплиер посмотрел на меня, крикнул:

- Нас трупами забросают!..

- А нам что, - пробормотал я, - трупов жалко? Мне вообще-то и живых не очень…

Мятежники напирали с нарастающей яростью. Подошвы моих сапог все чаще оскальзывались на пролитой крови и выпущенных кишках, все чаще пронзал страх, что стоит им напереть чуть сильнее, и нам придется либо бежать, либо задохнуться под их массой.

Тамплиер крикнул:

- А что насчет вашего секретного способа всех перебить?

- Только в их крепости, - ответил я, перекрикивая лязг железа, яростные вопли, грохот и дикий рев.

Он прокричал зычно:

- Тогда прорвемся туда!

- Не дурите, - крикнул я, - благороднейший сэр Тамплиер. Их там многие тысячи!

- Всего-то, - проревел он озлобленно, - мы тоже не одни, с нами доблестный сэр Сигизмунд! В блистающих доспехах.

- Я вас люблю, - крикнул я.

Он оглянулся, злой и взъерошенный:

- Что-что?

- Острить начали, - прокричал я сквозь лязг и грохот. - Неужто мое дурное влияние так сказывается?

Он огрызнулся:

- Дурное всегда легко липнет. А хорошее приходится вот так вколачивать…

Он продолжал вколачивать чистое доброе вечное мощными ударами, раскалывающими шлемы вместе с головами, часто до нижней челюсти, а то и середины грудной клетки, что, на мой взгляд, некий перебор, но я мыслю математически, а Тамплиер живет душой и сердцем, потому у нас разное видение прекрасного и чистого.

Но ангелы, что идут за нами, мрут как мухи, редко кто выдерживает больше двух-трех ударов, большинство гибнут вообще с первого, моя злость уже выветрилась, жалко этих овец, но, с другой стороны, нам нужна победа, одна победа для всех, в смысле - людей, остальные пусть идут лесом.

Демоны и преступники, что в армии Вельзевула, сражаются намного лучше, а вот ангелы все чаще начали выходить из боя, падают на камни и, жадно хватая запекшимися ртами горячий воздух, стонут, кто-то плачет совсем по-детски, где-то вообще слышатся горькие рыданья, вздохи, ламентации.

Еще чуть, и мое сердце дрогнет, расчувствуюсь, я такой, не могу видеть, как мучают животных, набрал в грудь воздуха и прокричал зычно и по-солдатски емко:

- Эй вы, солдатушки чудо-ребятушки!.. Разве вы не чудо-юдо богатыри?.. Заманивай их, заманивай!.. Хорошо, заманили, а теперь быстро в строй!.. Ломанемся, забросаем врага, посмевшего жить не по правилам, установленным Самим!..

Один из ангелов, грязный, измученный и вымазанный в чем-то, отдаленно напоминающем желтую и густую кровь, приподнялся на локте, с трудом всмотрелся в меня воспаленным глазами с многоцветным кровоподтеком на половину лица.

- Но ты… смертный!

- И что? - спросил я с угрозой. - Расовые предрассудки рассупонились?.. Ищете повод увильнуть от великой битвы, где сотнями тысяч красиво гибнут ваши сородичи?.. Достойно ли такое непотребство сынам Неба?..

Он ответил неуверенно, но с достоинством высокорожденного:

- Ты не наш командир.

- Командирство не получают, а берут, - рявкнул я. - Сейчас мое Величество подхватило падающее знамя небесного легиона!

- Оно не твое…

- На земле все мое, - огрызнулся я. - А теперь за мной, канальи! Или хотите жить вечно? А вот хрен вам, а не вечность!.. Вечность тоже завоевывают отныне! С нынешнего дня моим указом, а не получают в дар, как было в старину!

Они поднимались, жалкие и растерянные, как овцы, но я не чувствовал жалости, все эти существа, такие блистательные, всего лишь как бы понятно что, и объяснять не нужно, это людей жалко, а также собак и муравьев, прорычал мощно:

- В колонну по двое становись!.. Или вы только лавой умеете? Блин, да вы никак не умеете…

С десяток ангелов, демонстрируя зачатки самосознания, остались в стороне от формирующейся колонны.

- А вы что? - гаркнул я. - Кто не желает мне подчиниться, тот ответит перед Творцом за непослушание! Или хотя бы перед Метатроном. Слыхали о таком?.. Это мой родственник, тоже от Адама!

Один из сильно израненных с трудом проговорил стонущим голосом:

- Всевышний, да будет благословенно имя Его, велел нам поклониться тебе, как хозяину земли, но не властелину вселенной!

- Тогда, - заявил я, - ты будешь изгнан с земли, и да не ступит твоя нога никогда на ее святой… грунт. Порхай там где-то, а здесь тебе запрещено!

Он сказал нервно:

- Хорошо, я подчинюсь тебе на время этой битвы. Но только на это время!