Она не сомневалась, что хватит. Но вслух она сказала другое:

– Я не выйду замуж, хочу жить с вами.

– Боже упаси! – схватился за голову отец. – Кого мы воспитали! Трэвис о тебе бы позаботился. Родили бы детей, жили в уютном доме… Самое главное – этот парень дал бы тебе любовь. Это же очевидно!

Элиза мечтала подняться к себе и закончить рисунок: девушка перестала прислушиваться к стенаниям отца. Надо поговорить с Трэвисом и все ему объяснить. В общем-то, она не давала никаких надежд.

Отец рухнул на стул, велел подать ему чая и вернуться в библиотеку. Элиза покорно кивнула и по пути встретила Трэвиса. Он куда-то спешил, на ходу застегивая пальто. Сегодня похолодало. При виде Элизы он остановился.

– Извини, что дала тебе повод думать о женитьбе, – начала она, – а если на эти мысли тебя натолкнули прогулки и поцелуи, то прошу прощения и за это. Но я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Нам было хорошо, просто к браку я еще не готова.

– Элизабет, – мотнул головой Трэвис, – если ты думаешь, что я сделал тебе предложение только потому, что мы поцеловались, то ты ошибаешься. Когда я тебя увидел, то понял, что хочу видеть тебя каждое утро в своем доме! Я влюбился.

– Нет, – резко прервала его Элиза, – невозможно влюбиться с первого взгляда. Скорее, это симпатия.

– А ты знаешь, что такое любовь? – Юноша поравнялся с ней.

– Нет, – девушка уставилась на свои руки, – к сожалению.

Он не прикасался к Элизе, молча стоял рядом. А потом она услышала, как он вздохнул и прошептал:

– Когда-нибудь узнаешь. И ты не перепутаешь это чувство, его невозможно описать, им надо дышать.

И Трэвис быстро пошел вперед. Элиза медленно последовала на кухню. Она шла и думала о любви. Вспомнила Криса и Лусию. Они, наверное, любили друг друга, а закончилось все ненавистью.

Размышляя о Кристиане, Элиза испытала странное и приятное чувство как будто чего-то теплого, домашнего и родного. Она до сих пор ощущала его губы на своей коже. Вот так бы и оставить на всю жизнь – она, Кристиан, картины и Кентербери. Все идеально, и нет никаких обязательств.

После того как чай отцу был подан, она снова выслушала нарекания.

Семья О’Нейл покинула отель, но пригласила Элизу и ее родных в гости на Рождество. Обменявшись любезностями, хозяева обещали подумать и дать знать заранее.

Трэвис улыбнулся Элизе, а перед тем как сесть в машину, молодой человек произнес:

– Я буду рад тебя видеть в качестве гостя. И если тебе нужно время, то я дам тебе его столько, сколько потребуется.

Другие постояльцы тоже разъезжались по домам. Гостиница быстро опустеет. Приближалось Рождество – семейный праздник.

Элиза помахала Трэвису и его родителям на прощание, чувствуя, как на щеку опустилась первая снежинка.

Элизабет встретилась с Хейли в самом сердце Кентербери – возле собора. Высокое здание готического стиля, чьи длинные шпили, напоминающие зубья, уходили в небо.

– Интересно, почему все соборы той эпохи внушают трепет? – задумалась Хейли. – У них какая-то страшная красота. Они красивы, но пугают.

– Наш собор – устрашающе величественный.

Элиза посмотрела на подругу, и та кивнула.

– На самом деле все очень сложно, – добавила Элизабет. – Но если кратко, то готическая церковь символизирует быстротечность времени. Каждая деталь интерьера и экстерьера что-то означает. Народ Средневековья ожидал конца света, и люди пытались как-то это передать при помощи архитектуры.

Хейли отмахнулась, заумные рассказы о знаках и символах ее не интересовали. Она бы поговорила о мужчинах, но Элиза не поймет. Хотя подруга всегда выслушает, даст совет. Конечно, не в пользу того мужчины, Элизабет никогда их не поддерживала.

– Давай присядем. – И Хейли указала на скамейку, стоящую в церковном саду.

В город Элизу привез отец, у которого были в Кентербери дела. Девушка очень хотела увидеть подругу, это был отличный шанс пересечься. Хейли не слишком часто навещала Элизу, семейное ателье отнимало много времени. Она целиком погрузилась в работу: закупала ткани, проверяла заказы и потеряла счет времени. Чувствовала она себя хорошо, но редкие боли в руке еще напоминали о взрыве. И о Диего.

– У меня для тебя столько новостей, ты даже не представляешь, – произнесла Элиза. – Но прежде мне надо тебе кое-что отдать, – и девушка достала из сумочки конверт. – Это мне передал Кристиан, он приезжал к нам в отель… Держи.

Рука Хейли дрогнула. Она прочитала надпись на конверте, а ее глаза заблестели.

Прижав плотный бумажный прямоугольник к груди, Хейли рассмеялась:

– Письмо от Диего! Элиза! Что он пишет? Скучает или считает, что между нами все кончено?

Элизабет не знала, лишь пожала плечами. Она вспомнила, как все получилось: она обнаружила конверт в день отъезда Криса у себя в комнате, на полу возле двери. Там не было обратного адреса – лишь одна строка: «Хейли – от Диего».

А теперь это письмо держит подруга и широко улыбается от счастья.

– Вскрывай, – поторопила ее Элиза.

Хейли кивнула и начала распечатывать: от волнения у девушки дрожали пальцы. Наконец она вынула сложенный вдвое лист белой бумаги и стала читать. И вот улыбка начала угасать, на глазах выступили слезы. Она смахнула их и шмыгнула носом. Элиза переживала за подругу. Она готова уже убить Диего за то, что он написал Хейли гадость.

Да что может сочинить неотесанный мужлан? Удивительно, что он вообще знает английский язык.

– Я убью его, – зло прошептала Элиза, боясь, что ее услышат вышедшие из собора люди.

– Элизабет, – Хейли прижала письмо к груди, – он написал, что любит меня. А еще оставил номер телефона, чтобы я ему позвонила. Боже! Элиза! – громко вскрикнула Хейли: ей было все равно, что они находятся возле собора. – Я хочу этого мужчину. Я выйду за него! И поеду к нему, он ждет. Но что сказать отцу?

Элиза удивленно заморгала.

– Ты хочешь замуж за Диего? Но ведь ты его даже не знаешь!

– Глупости! – возмутилась Хейли. – У нас – целая жизнь впереди, чтобы узнать друг друга.

Кажется, так же говорил Трэвис, Элиза даже не поверила собственным ушам. Может, это она какая-то неправильная? И не считает нормальным озвученный подругой вариант… Замуж надо выходить уже осознанно. А не для того, чтобы позже понять, что вы не подходите друг другу.

– Я бы на твоем месте не торопилась, – чопорно изрекла Элиза. – Здесь – твоя семья и дом, как ты можешь бросить ателье и оставить родителей?

– Я еще никуда не уезжаю, – Хейли сложила лист пополам, – но и не собираюсь встретить старость за швейной машинкой в Кентербери. Не хочу быть старой девой и без семьи. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, когда я думаю о Диего! Может, пусть он прилетит сюда?