– Вы рассказываете об отце Попугая? – уточнила Кира, которой не верилось, что у всеми уважаемого спонсора и мецената был такой папаша.

– О его родном отце, – подтвердил Иван Алексеевич. – Правда, общение отца и сына свелось к минимуму. Сыночка он видел лишь пару раз в жизни. Тайком. Так как мать Попугая наотрез отказалась от дальнейшего общения с мужем.

– Почему?

– Когда она была беременна, Кушаков снова угодил за решетку. Молодая женщина поступила радикально. Она не только развелась с мужем, но и вычеркнула его из своей жизни. И, соответственно, из жизни их маленького сына.

Женщине повезло. Будучи на последних месяцах беременности, она снова вышла замуж. Что именно побудило ее второго мужа взять в жены беременную от другого мужчины женщину, не известно. Но он взял, родившегося ребенка записал на свое имя и воспитал словно своего. Других детей бог паре не дал. И таким образом Попугай был воспитан любящими его отчимом и матерью, ни в чем не зная нужды.

На этом месте Кира не удержалась и, уронив голову на руки, тихонько захрапела. Леся с завистью покосилась на подругу. А потом уже с неприязнью – на Ивана Алексеевича.

– Зачем вы нам все это рассказываете? – спросила она. – Мы устали. Спать хотим. А вы тут муть всякую разводите! Это просто жестоко!

– Х-р-р! – всхрапнув, подтвердила Кира.

– Вы бы так не говорили… Кира, да хватить храпеть! Вы бы так не говорили, если бы узнали, чем занимался, отбывая свой второй срок, господин Кушаков.

– Ну? И чем он занимался?

– Резьбой по дереву!

– И что?

– Господи, неужели не ясно, наверное, это он и изготовил шахматы с тайником.

– Почему?

– Я навел справки, скончался Кушаков меньше месяца назад. Точней сказать, он умер, а через три дня похитили первого старичка.

Подруги переглянулись. Да, сроки, когда началась эта суета с шахматами, совпадали.

– Я тоже так подумал, – кивнул Иван Алексеевич. – Не поленился и съездил домой к этому Кушакову. Женат он не был. Но одна бойкая бабочка возле него все же вертелась. Она-то мне и сообщила, что в день смерти к ее ухажеру приезжал очень ярко одетый мужчина. Весь из себя богатый и успешный. И ее мужчина еще успел похвастаться перед этим, что к нему пожалует его родной сын, которому он завещал все свое имущество.

Баба кинулась скандалить. Комнату ухажер завещал ей. Но он осадил сожительницу.

– Не о комнате речь, – заявил он ей. – О другом имуществе.

Но когда баба попыталась выяснить, что за имущество, Кушаков прикрикнул на нее:

– Не до конца оно мое! И тебе точно не светит. Так что нечего и лясы точить.

Баба обиделась, а потом остыла. И решила, что Кушаков просто брешет. Да и головой под конец он стал слаб. В самом деле, откуда у уголовника, который провел всю свою жизнь за решеткой, лишь изредка выходя на волю, чтобы затем в очень скором времени снова сесть, могут быть какие-то особые накопления или другое имущество?

– Тем более что с сыном Кушаков так и не успел переговорить. Почти сразу после приезда Попугая старику стало плохо. То ли от волнения, то ли еще почему, не знаю. Но скончался в течение нескольких минут.

– На руках у сына?

– Да.

Надо сказать, что судьба у почившего старика Кушакова была странная. Наделив своего подопечного безусловным талантом художника и золотыми руками мастера, она позабыла дать ему хоть каплю удачливости или разума. В результате Кушаков, который мог бы безбедно и даже счастливо прожить свою жизнь, зарабатывая деньги и уважение людей своим мастерством краснодеревщика, просто бездарно растратил ее на кражи, подделку произведений искусства и кутежи.

Работать от души, не покладая рук, он начинал только за решеткой, где ресторанов и гулянок не предполагалось. Не видя рядом никаких искушений, Кушаков быстро брался за ум. И поражал начальство и товарищей своим мастерством. Однако его работы расходились главным образом среди друзей начальника той колонии, где доводилось отбывать очередной срок Кушакову. Эти люди тоже понимали толк в красивых вещах и потому с охотой принимали подобного рода подарки.

– У нашего Кушакова даже было свое клеймо, – сказал Иван Алексеевич. – Маленький извивающийся кушак, выполненный вроде змейки.

– И что?

– Кушаков ставил эту отметину на все свои работы.

Подруги переглянулись. И не сговариваясь, бросились к шахматам, которые оставил у них раздосадованный неудачей Заливной.

– Где же оно? – бормотала Кира, нервно крутя доску. – Это клеймо?

Леся перебирала фигуры. Апогей подошел к девушкам. И протянув руку, взял ладью.

– Откуда это у вас взялось? – спросил он.

– Откуда, откуда… – проворчала Кира. – Места знать надо.

– А все-таки?

– Заливной оставил.

– Вы его нашли?!

– Да.

– Нашли и молчали!!?

– Да.

– Вы просто негодяйки! – возмутился Апогей.

– Нехорошие личности, – подтвердил Иван Алексеевич. – Почему нам ничего не сказали?

– А вы нам дали такую возможность?

– Все равно! – не могли успокоиться мужчины. – Такая новость. А вы молчали!

– Сейчас говорим.

– А раньше? – настаивал Апогей.

– Заняты были.

Кира в этот момент разочарованно отложила доску.

– Ничего нет.

Апогей тоже взял ее и, повертев, сказал:

– Не скажи. Вот тут в углу что-то виднеется.

– Это просто плесень.

Вместо ответа мужчина извлек из кармана перочинный ножик. И, открыв маленькое лезвие, принялся осторожно счищать грязный налет.

– А так? – спросил он, закончив работу.

Подруги подошли к нему, взглянули и ахнули. В углу коробки извивался симпатичный кушак с лохматым хвостиком и глазками-пуговками.

– Надо же! Выходит, эти шахматы в самом деле работа Кушакова! – воскликнула Кира.

– А он является отцом Попугая! – поддержала ее Леся. – Вот и ниточка, по которой Попугай узнал про эти шахматы.

Кира покачала головой.

– Только странно, почему Кушаков не рассказал своему сыну про Заливного и его шахматы?

– Он назвал ему только одну фамилию, – внезапно произнес Апогей. – Ту самую, которую знал сам.

– Одну фамилию? Какую?

– Стусевич.

Подруги переглянулись. Верно. Заливной тоже называл своего друга. Колька Стусевич. Тот самый, который недавно скончался. И чьи наследники вполне могли отдать его шахматы вышедшему на охоту Попугаю буквально за бесценок. А про Заливного и Гремяко Зинаиду Митрофановну преступникам никто не сообщал. Стусевич, который мог бы пролить свет на имена двух других обладателей шахматных наборов, уже скончался. Кушаков тоже умер. И преступники во главе с Попугаем искали два других изготовленных Кушаковым комплекта шахмат, не имея практически никакой базы для своих поисков.