— В результате травмы кровь скапливается в мозге. При любой субдуральной гематоме крошечные сосуды между мягкой поверхностью мозга и его внешней оболочкой — по-латыни dura — растягиваются и рвутся, вызывая сток крови. Возникает давление, которое влечет за собой смерть.

— Спасибо за уточнение, доктор. Но скажите, при подобной лицевой травме, нанесенной резким ударом, очевидно предполагать, что нападавший был бы забрызган кровью жертвы?

— Да, скорее всего, подобная лицевая травма привела бы к значительному переносу крови на нападавшего.

Ирен сделала паузу и кивнула. Дэниел видел, как ее лицо, напоминавшее формой дынное семечко, задумчиво склонилось набок.

— Последний вопрос, доктор Голт, — сколько весит кирпич?

— Простите?

— Кирпич, обычный кирпич, как тот, что представлен в качестве улики, сколько он весит?

— Фунта четыре.

— Тогда скажите нам, доктор, по вашему мнению, какую силу нужно было бы применить, чтобы нанести травмы, аналогичные нанесенным Бенджамену Стоксу, принимая во внимание вес орудия убийства?

— Довольно значительную.

— Вы могли бы представить, что необходимая сила была приложена одиннадцатилетним мальчиком, особенно такого хрупкого телосложения, как подсудимый?

Доктор Голт заерзала на стуле. Она бросила взгляд в сторону Себастьяна, и Дэниел заметил, что тот ответил ей тем же.

— Нет, я склонна считать, что необходимая сила скорее указывает на то, что нападавшим был взрослый… но тем не менее человек маленького роста или даже ребенок мог бы нанести подобные травмы, если бы жертва находилась ниже нападавшего, чтобы недостаток физической силы компенсировался силой тяжести.

— Понятно, — кивнул судья Бэрон. — Понятно. У вас есть еще вопросы, мисс Кларк?

— Доктор Голт, как медицинский эксперт, вы считаете, вес орудия убийства мог бы помешать ребенку нанести подобные травмы?

— На этот вопрос свидетельница уже ответила, мисс Кларк, — прервал ее Бэрон.

Ирен села, и ее щеки на секунду залились краской.

— Мистер Джонс? — спросил судья.

— Если позволите, милорд, небольшое уточнение… — сказал Джонс.

Судья Бэрон помахал пальцами в знак согласия. Ирен бросила взгляд на Дэниела.

Гордон Джонс снова взошел на кафедру:

— Доктор Голт, вкратце, если смертельный удар был нанесен с помощью силы тяжести, согласуется ли это с положением, в котором было найдено тело: лицом вверх, руки вдоль туловища?

— Да, — ответила та, поколебавшись. — Возможны несколько вариантов положения тела, но если пострадавший был в какой-то мере оглушен или напуган, это дало бы возможность нанести удар, пока он лежал на земле, из положения стоя или сидя на нем верхом. Это облегчило бы нападение слабому человеку.

— Спасибо, доктор Голт.

Дэниел принес домой несколько газет и, зайдя на кухню, просмотрел каждую, ища отчеты о судебном заседании. В нескольких обсуждались отношения между ним и Себастьяном: «Мальчик прижался к своему адвокату». Одна цитировала показания доктора Голт: «Патологоанатом прокурорской службы, доктор Джиллиан Голт, высказала предположение, что убийца из Эйнджела мог сесть на жертву верхом, чтобы хватило сил забить пострадавшего до смерти, лицом к лицу».

Вздохнув, Дэниел провел рукой по глазам. Хотя в квартире было темно, он даже не подумал включить свет. Кухонный стол был завален рабочими папками. Дэниел стоял у окна и смотрел на парк, освещенный робкой луной. В ее переменчивом свете озеро казалось блестящей монетой. Он устал, но это была тревожная усталость, и он знал, что не сможет заснуть.

Замигал автоответчик: Каннингем оставил ему сообщение. Связь была плохая, и Дэниелу стоило труда его разобрать: «Денни, привет, получил твое сообщение… дом привели в порядок, и у меня уже есть покупатель. Молодая пара из города, присматривают домик в деревне. Написал тебе на электронную почту. Предложение хорошее, позвони мне и дай знать, продавать или нет».

Дэниел выдохнул и автоматически удалил сообщение. Он еще не был к этому готов. Ему нужно было время, чтобы решиться. Повалившись в одежде на постель, он не мигая уставился в потолок. Он помнил, как ребенком впервые приехал к Минни. Помнил свои припадки гнева и ярость. Но после всего, что произошло между ними, и всего, что она для него сделала, отчетливее всего он помнил последние слова, которые выплюнул ей в лицо: «Я хочу, чтобы ты умерла».

Теперь, когда она действительно умерла, ему хотелось попросить у нее прощения. Суд над мальчиком заставил его думать о ней еще больше. Этот суд помог ему понять, насколько близок он сам был к тому, чтобы оказаться на месте Себастьяна. Минни причинила ему боль, но она и спасла его.

Дэниел провел ладонью по грудной клетке, ощупав ребра. Ему вспомнились неуместные притязания Шарлотты у задней двери тюремного коридора. Он не мог понять, почему она вызвала у него такую жалость. Ее слабость и отчаяние вынудили Дэниела почувствовать себя обманутым за Себастьяна, хотя ребенок и не выказывал ей ничего, кроме любви. Вздохнув, Дэниел подложил руку под голову. Страсть Себастьяна к матери была ему понятна. Он сам в детстве был готов умереть, лишь бы защитить свою мать. Он помнил, как стоял на полу босиком, в пижаме, между ней и тем ее дружком. Помнил горячую струю мочи, медленно стекавшую вниз по ноге, и свою решимость выстоять до конца и спасти мать.

После того случая его передали на попечительство.

Он подумал о следах от уколов на руках своей матери, о частой смене ее настроения и о несвежем дыхании. Теперь он испытывал к ней жалость, такую же, как и к Шарлотте. Его отчаянная детская любовь давно прошла. Ему потребовалось стать мужчиной, прежде чем он осознал, какой вред мать ему причинила.

Дэниел сел, потом переоделся в домашнюю одежду и снял трубку в коридоре. Постоял, не сразу решившись набрать номер. На этот раз ответил муж Херриет. Дэниел, немного запинаясь, объяснил, кто он и зачем звонит.

— Да, конечно. Сейчас позову, — прозвучало в ответ.

В ожидании Дэниел прижал ладонь к стене коридора, слушая, как в трубке верещит телевизор, кашляет пожилой человек. Дэниел прикусил губу.

— Ну, здравствуй еще раз. — Голос у Херриет был усталый. — Молодец, что позвонил, даже не думала, что ты так скоро снова выйдешь на связь.

— Да, вы правы, просто вы тогда сказали кое-что, и я все время об этом думаю. У вас будет немного времени?

— Конечно, лапушка, что ты хотел?

Звук ее голоса напомнил ему Минни. Он закрыл глаза.

— Я звонил сестре Нормана. Она рассказала про аварию…

Херриет промолчала, но он отчетливо слышал ее дыхание.

— Дело в том, что я никогда до конца не понимал, через что Минни пришлось пройти, а теперь — понимаю, и… я все время думал о том, что вы сказали…