— Я когда нервничаю, всегда смеяться начинаю, — поясняю.

— Не слишком полезная черта для императрицы.

— Пожалуй, — вздыхаю. Масляный светильник со стола бросает неровные тени на тонкие, драпированные теплой тканью стенки фертона. А у нас обычно робот освещал. Как тут не грустить… — Никогда не ожидала, что со мной может это случиться. Я-то за свои восемнадцать ни разу мужчин из Айо не видела.

— Вот-вот, — соглашается император. — Никто каждый год за новыми императрицами не ездит.

— Неужели ни разу такого не было? — не могу не спросить, пытаясь сообразить, что там говорилось в записях. Жаль, не все пересмотрела.

— Было однажды. Несчастный случай. У моего прапра… даже и не вспомню, в каком колене. Лишь спустя десять лет высшие леди разрешили нанести повторный визит. Поэтому ты, пожалуйста, себя береги. Договорились? — Целует в висок.

Киваю.

— Дарсаль меня хорошо защищает, — пытаюсь вернуться к тому, зачем пришла.

Хотя узнала много полезного, даже не ожидала.

— Не напоминай мне сегодня о нем, — морщится император. — Я на него сердит.

— Что означает его отстранение?

— Обычная процедура перед наказанием.

— И что его ждет?

— То, что разумнее всего вменить в пути. И хватит о нем. — Тон императора почти неуловимо меняется, но ощущаю, что ничего больше не добьюсь.

Хочу спросить, вернется ли Дарсаль потом ко мне… то есть к своим обязанностям, однако понимаю: продолжение этой темы Иллариандра лишь разозлит. Значит, буду у Дарсаля спрашивать.

— Расскажешь, чем закончится расследование? Наверняка ведь кого-то отправил туда?

— Конечно. Лийт с Аждаром выслали нескольких ребят, и Тера все осмотрит. Она сильная ментальщица.

— Я так надеялась, что робот в Айо немного поработает, — вздыхаю.

— Я тебе музыкантов приведу, будут хоть каждый день серенады распевать. — Иллариандр обаятельно улыбается, снова целует, пробирается рукой под теплую кофту.

Только, если честно, не слишком мне это нравится: день какой-то нехороший, да и пришла я сюда не совсем по собственному желанию. Точнее, не ради этого. Где-то в глубине души все еще саднит обида, а ему хоть бы что, словно уже и забыл. Изо всех сил стараюсь не показать, как мне это неприятно.

— Ну чего ты? — шепчет.

— Наверное… Ивен скоро придет? — Вот не радует меня возможность, что Ивен все увидит. Понимаю, что и сквозь стены видит, но так хоть иллюзия скрытости от глаз.

— Не придет, пока не позову, — отмахивается Иллариандр.

— Ты передумал ждать церемонию? — решаю уточнить.

Император чуть отстраняется, отворачивается к окну.

— Нужно подождать, — отвечает.

По-прежнему не понимаю зачем. Но спрашивать здесь, сейчас и у него — не рискую.

Размышляю, не пора ли мне уходить или дожидаться, когда император попросит. Уже почти решаюсь, но он по-прежнему обнимает, вдыхаю запах мужских благовоний, чего-то терпкого, будоражащего. Кладу голову на его плечо, а то решит еще, будто я из корысти приходила. Стараюсь думать о том, как мне хорошо. Кажется, начинаю засыпать. Сложный был день. А у императора тут довольно тепло…

Дарсаль

Лучше бы я у костра остался, а она в фертоне. Ходит туда-сюда, тревожа настроенное омаа, не давая как следует заснуть: постоянно отмечаю, где и что делает. Пока не отправляется в фертон к повелителю. Даже выныриваю из полусна, а ну как спросит о чем-нибудь лишнем?

Но Ивен закрывает фертон. Оставался бы я личным Стражем — мог бы смотреть, а так — нельзя.

Принесший столько всего день изливается болезненной гнетущей горечью, опустошая, вырывая душу с корнями. Собираю расползающийся омаа, уплотняю как могу, лишая себя ненужных эмоций. Сосредотачиваюсь на одной мысли: выспаться. Все остальное подождет до завтра.

Но, видимо, не подождет. В неровный сон вплетается звук, ощущаю приближение, на долю мгновения перед взглядом загораются изумрудные глаза змеи. Ивен.

— Что? — спрашиваю, когда заходит внутрь.

— Буду здесь спать, — отвечает. — У императора сегодня занято. Не возражаешь?

Пожимаю плечами, возразил бы, да нечего. Кошка настороженно приподнимает голову, чихает с определенной долей брезгливости.

Ивен ощупывает ее своим омаа, укладываясь на кровать Ноэлии, скрывает нас пятном. Личные Стражи императорской четы совещаются, о да. А ведь когда-то мечталось, что так и будет… Отворачиваюсь к своему окну, все пытаюсь настроиться на сон. Бесов Раум, только его не хватало для полного счастья!

— Уже решил, что будешь делать, когда тебя совсем отстранят? — спрашивает вдруг, растравляя и без того саднящую рану.

— Решил способствовать моему окончательному отстранению? — Выпускаю тонкую струйку омаа.

— Неудачников не любят, — заявляет с легкой ленцой.

Хочешь спровоцировать, заставить ошибиться? Второй раз подряд не простят.

— И кого же ты пророчишь на мое место? — Ложусь на спину.

Не бегать же от него. Не смотрю: омаа и без того скрещиваются, словно шпаги. Зачем приперся, змей?

— Не мне решать, — пожимает плечами. — Но учитывая, что императрица пошла на поклон к повелителю, лучше бы тебе подстраховаться на предмет альтернатив.

— Не тебе решать.

На поклон, значит. Ну а чего ты ждал? Тут вариантов-то и нет. Не поклонишься сам — согнут.

— Ладно, может, она тебя еще пожалеет. Как пожалела, позвав сюда.

Омаа вскипает разъяренным ягуаром, с трудом удерживаюсь, чтобы не вскочить, не прижать гада к стене. Впрочем, тонкая слишком, еще не выдержит. Даром что металл. Да и у меня с силами сейчас не очень, тратить неразумно. На завтра собрать бы достаточно.

— Тебе есть что сказать или поговорить не с кем? — уточняю.

Легкий стук мягких лап о пол фертона, в бок тычется что-то теплое. Машинально провожу рукой, и только потом осознаю, что это котенок запрыгнул, мурчит. Вспоминаю, они же омаа плохо переносят. Даже странно, что пришла. Но успокаивает внезапно. Ну что ж, зверь. Давай дружить.

— Думал, ты тут скучаешь один. — В голосе Ивена перекатывается насмешка.

— Сплю я. Если ты разучился по омаа определять. Потренируйся, что ли, и не мешай, будь любезен.

— Вот за эту свою дерзость и непочтительность ты всегда и был в опале. И снова скоро будешь.

— Тогда хоть в морду тебе смогу дать беспрепятственно.

— Что ты сказал?!

— Что слышал. Заткнись уже. Или сходи к служанкам прогуляйся. Если не спится.

Кошка тычется мокрым носом в ладонь, словно понимает. Даже незаметно ауру проверяю, да что она там может понимать, кроме общих эмоций.