– Могу предложить гипотезу, – вкрадчиво произнес Сергей.

Ничего иного я от него не ожидал. Оказавшись на новом месте, он теперь будет сыпать всевозможнейшими идеями и новыми инициативами, стараясь поразить своего шефа. Продолжаться все это будет ровно до тех пор, пока он не поймет, что девять десятых выдаваемых им истин есть несусветная чушь, и не научится производить мысленный отбор, прежде чем произнести что-либо вслух. Впрочем, некоторым для того, чтобы научиться этому, не хватает жизни. И, что самое интересное, научить этому со стороны совершенно невозможно. Инициатива, проявляемая Сережиком, была похвальна, но скорее всего это был холостой выстрел. И тем не менее я посмотрел на парня, изобразив на лице заинтересованность.

– Ну?..

– У первого тестя Симонова фамилия была Соколовский.

Услышав такое, я на мгновение потерял дар речи.

– Это не шутка? – спросил я на всякий случай у Сергея.

Хотя какие уж тут могли быть шутки!

– С первой женой Симонов развелся года три назад, – ответил Сергей. – Но он до сих пор то и дело вспоминает о том, как по молодости и глупости женился на дочке какого-то, как он его называл, «интеллигентишки», у которого за душой не было ни гроша, но при этом гонора и самомнения хватило бы на десятерых.

– И его фамилия была Соколовский? – еще раз переспросил я.

– Ну да, – кивнул Сергей. – Имени его не знаю, но то, что Соколовский, – это точно.

Ну, что тут можно было сказать? Только то, что, знай я об этом раньше, это избавило бы меня от многих проблем. Мы с Гамигином, почитай, сутки угробили на то, чтобы доказать, что Красный Воробей был не кто иной, как Ник Соколовский. И все это время мы плавали в глубине, старательно исследуя вязкое илистое дно, а ответ, оказывается, лежал на поверхности. Соколовский прекрасно знал Симонова. Знал, что Виталик имеет в свободном пользовании немалый запас наличности, которую мечтает вложить в какое-нибудь выгодное для себя дельце. Имея опыт по-семейному близкого общения с Симоновым, Соколовский, несомненно, был осведомлен о его слабостях и знал, как ими можно было воспользоваться. Кроме того, нельзя было исключить и личный мотив. Соколовский, будучи образованным человеком, хотя и с нереализованными по большей части амбициями, скорее всего испытывал неприязнь к Симонову еще в то время, когда тот был его зятем. После же развода, причины которого мне были неизвестны, неприязнь к Симонову могла перерасти у Ника Соколовского в желание поквитаться. И, как только представился такой случай, Соколовский тотчас же воспользовался им. Следует признать, просчитал он все с поразительной точностью, так что даже сам Виталик Симонов не заподозрил, что за личиной обобравшего его Красного Воробья скрывается не кто иной, как его бывший тесть. И если бы по чистой случайности я не оказался на пересечении интересов Симона, который хотел отыскать Красного Воробья, и святош, занятых поисками Соколовского, никто никогда бы не узнал об этой хитроумной, изящной и, прямо скажем, в высшей степени дерзкой афере.

– Что ж, все становится на свои места, – сказал я. – Следующий ход за Гамигином.

– Простите, Дмитрий Алексеевич, – обратился ко мне Сергей. – Но какой во всем этом интерес детектива Гамигина?

Я посмотрел на Сергея. Этот парень определенно был мне симпатичен. Но, вспомнив историю со Светиком, я решил, что пока еще слишком мало знаю Сергея для того, чтобы посвящать его во все, что было известно мне самому.

– Детектив Гамигин занимается изучением методов ведения следствия, используемых в Московии, – ответил я на его вопрос, не солгав, но при этом и не сказав всей правды.

– А кто такой Ястребов? – задал новый вопрос Сергей.

В принципе его интерес был вполне оправдан тем, что теперь он был моим помощником и, следовательно, должен быть в курсе всех дел, находящихся в производстве. Но мне почему-то совсем не понравился такой интерес, проявляемый Сергеем к делу Ястребова.

– Пока это дело ведет сам детектив Гамигин, – ответил я. – Если он сочтет нужным подключить нас к расследованию, тогда мы и узнаем от него все необходимые подробности.

Сергей оказался достаточно умен или в той же степени осторожен, что, впрочем, не исключало одно другого, чтобы не приставать ко мне с дальнейшими расспросами.

– А чем заниматься мне? – спросил Сергей, когда я направился в свой кабинет.

– Завари чай и сходи за газетами. Меня интересует главным образом «желтая» пресса.

Не видя в этот момент лица Сергея, я тем не менее спиной почувствовал температуру возмущенного взгляда, который бросил мне вслед парень. Должно быть, он не думал о том, что в обязанности помощника частного детектива входит не только добывание и систематизирование информации, но еще и прочие рутинные мелочи, заниматься которыми совсем не так увлекательно, как ловить преступников. Но если он рассчитывал задержаться в моей конторе на достаточно долгий срок, то должен был сразу уяснить, что именно от него здесь требуется. В конце концов, это он пришел ко мне, а не наоборот.

Обиделся на меня Сергей или нет, но через десять минут он поставил передо мной на стол чайник со свежезаваренным чаем и положил рядом стопку газет. Поблагодарив Сергея, я налил чай в чашку и занялся просмотром газет.

Я регулярно просматривал «желтую» прессу вовсе не потому, что меня интересовали пикантные подробности из жизни эстрадных «звезд» или истории о том, как кто-то, похожий на бывшего генерального прокурора, был замечен в клинике, занимающейся изменением пола, а по той простой причине, что бульварные газеты, вследствие полнейшей бессмысленности всего того, что в них печаталось, привлекали к себе куда меньшее внимание неофициальных цензоров из ближайшего окружения Градоначальника, нежели более серьезные издания. А потому порой в бульварных газетах проскальзывали сообщения о тех или иных событиях, о которых, опасаясь закрытия, не рисковали информировать своих читателей серьезные издания. Естественно, вся информация в газетах подобного рода подавалась соответствующим образом – с дурацкими щуточками, хохмочками и подначками в адрес не-пойми-кого, – но, умея читать между строк, в них можно было найти и кое-что полезное для дела.

Увы, сегодня меня ожидало разочарование. Единственной информацией, за частичную достоверность которой я мог бы поручиться, являлось сообщение о группе вооруженных бандитов, ликвидированной в результате операции, превосходно спланированной и не менее удачно проведенной агентами НКГБ в самом центре Москвы, неподалеку от станции метро «Китай-город». По тому, что данное сообщение почти без изменения было перепечатано всеми газетами, не возникало сомнений, что текст был получен редакциями из пресс-центра НКГБ с пометкой «Обязательно для публикации». Естественно, рассылка подобных текстов по редакциям газет была делом абсолютно секретным, но я лично видел такую бумагу, которую по пьяни показал мне как-то раз знакомый журналист.

– И знаешь, что будет, если статья эта не появится завтра в газете? – спросил он меня свистящим полушепотом. После чего приложил указательный палец к губам и издал звук, который должен был дать мне понять, что говорить о дальнейшем он не может даже по пьяной лавочке, но я и сам, если не дурак, мог догадаться о том, что осталось недосказанным.