Роберт уселся в кресло, как только дамы заняли свои места.

— Мой отец, тетя Брайтбилл, недоволен мной вот уже семь лет.

— Ты даже не удосужился пригласить его на свою свадьбу!

— А я никого не пригласил — не только его.

— Ты уходишь от ответа.

Харриет села поближе к Виктории и, понизив голос, заметила:

— Моя матушка ужасно любит устраивать судебное разбирательство.

— — И что же послужило поводом на этот раз?

— Справедливое негодование, — торжественно ответила Харриет. — Кажется, она оседлала своего конька.

Виктория взглянула на своего супруга, который терпеливо сносил тетушкины попреки, и вновь обратилась к Харриет:

— Как вы думаете, надолго его хватит?

Харриет бросила взгляд на Роберта.

— Мне кажется, он почти исчерпал свой запас терпения.

И как бы в подтверждение ее слов, Роберт с силой стукнул кулаком по столу, так что чашки зазвенели.

— Все, хватит! — пророкотал он. Горничная, появившаяся в этот момент в дверях, в ужасе приросла к полу.

— Вы не хотите больше шоколада? — испуганно пролепетала она.

— Успокойтесь, Джоанна, граф говорил не с вами, — живо воскликнула Виктория, вскакивая на ноги. — Мы с удовольствием выпьем немного шоколада, правда, Харриет?

Харриет радостно кивнула.

— Уверена, моя матушка тоже не откажется составить нам компанию. Я правильно говорю, мама?

Миссис Брайтбилл повернулась к ней всем своим тучным телом.

— Что ты там болтаешь, Харриет?

— Я говорю про шоколад, — терпеливо пояснила дочь. — Вы не желаете выпить чашечку?

— Ну конечно, желаю, — фыркнула миссис Брайтбилл. — Ни одна настоящая леди не откажется от такого изысканного напитка.

— Моя матушка считает себя очень чувствительной натурой, — негромко заметила Харриет, обращаясь к Виктории.

— О без сомнения, — согласилась Виктория. — Ваша матушка — само сочувствие и доброта.

Миссис Брайтбилл просияла.

— Я прощу тебя, Роберт, сказала она, мгновенно сменив гнев на милость, — за то, что ты не соизволил пригласить меня и Харриет на свою свадьбу, но только потому, что ты наконец доказал, что господь не обделил тебя мозгами, когда ты взял в жены очаровательную мисс Линдон.

— Очаровательная мисс Линдон, — твердо заметил Роберт, — отныне графиня Макклсфилд.

— Ну конечно, — охотно подхватила миссис Брайтбилл. — А теперь, как я уже сказала, необходимо, чтобы ты как можно скорее представил ее обществу.

У Виктории засосало под ложечкой. Одно дело — завоевать сердца слуг в доме Роберта. А как быть со столичной верхушкой?

— Лондонский сезон подходит к концу, — возразил Роберт. — Мы вполне можем подождать до следующего года.

— До следующего года? — возопила миссис Брайтбилл (вопль получился отменным). — Да ты с ума сошел!

— Я представлю Викторию своим ближайшим друзьям и знакомым, пригласив их к нам на обед, но я не вижу причины вывозить ее на все эти отвратительные светские балы, когда нам нужно всего лишь побыть немного вдвоем.

Виктория молила Бога, чтобы Роберту удалось отстоять свою точку зрения на этот вопрос.

— Чепуха, — категорично возразила миссис Брайтбилл. — Все знают, что ты в Лондоне. Если ты будешь ее прятать, у всех сложится впечатление, что ты стыдишься своей жены, что ты обязан был жениться на ней по долгу чести.

— Вы же знаете, что это не так, — вскипел Роберт.

— Я-то знаю, и Харриет знает, но мы же не весь свет.

— Да, возможно, вы правы, — со вздохом сказал Роберт, и тут же хитро прищурился, — Но я всегда восхищался вашей способностью создавать нужное общественное мнение в высших кругах.

— Он имеет в виду, что матушка ужасная болтушка, — объяснила Харриет Виктории.

— Я прекрасно понимаю, что он имеет в виду, — кивнула Виктория, но тут же устыдилась себя — получается, она согласна с тем, что ее новоиспеченная тетушка — сплетница.

Харриет заметила ее смущение и рассмеялась:

— О ради Бога, не берите в голову. Матушка и сама это прекрасно знает.

Виктория спрятала улыбку и переключила внимание на другой конец стола, где в данный момент происходил яростный поединок.

— Роберт, — говорила миссис Брайтбилл, драматическим жестом приложив руку к груди, — даже я не смогу тебе в этом помочь. Ты должен вывезти свою жену в свет, пока не закончился сезон. Это не просто моя прихоть — это необходимость.

Роберт вздохнул и взглянул на Викторию. Она молила Бога, чтобы он не прочел ужас в ее глазах. По-видимому, это ей удалось, поскольку Роберт испустил очередной вздох — еще более скорбный, чем предыдущий, — и сказал:

— Ну хорошо, тетушка. Мы с женой появимся на очередном рауте. Но только один раз, имейте в виду. Мы же все-таки молодожены — у нас медовый месяц.

— Как это романтично! — прошептала Харриет, обмахиваясь веером.

Виктория схватила чашку с шоколадом и поднесла ее к губам, надеясь скрыть тот факт, что они отказываются изгибаться в улыбке. Но при этом руки у нее предательски задрожали. Она поставила чашку на блюдце и уперлась взглядом в колени.

— Итак, — решительно заявила миссис Брайтбилл, — я должна поехать с Викторией по магазинам и помочь ей подобрать приличный гардероб. Ей могут понадобиться мои советы: светский этикет для меня словно открытая книга.

— Мама! — вмешалась Харриет. — Я уверена, кузина Виктория и сама прекрасно с этим справится. Она же несколько недель проработала у мадам Ламбер, а это лучшая портниха во всем Лондоне.

— Уф! — выдохнула в ответ миссис Брайтбилл. — И не напоминай мне об этом. Мы должны сделать все возможное, чтобы скрыть этот щекотливый эпизод.

— Я не стыжусь своей работы, — тихо промолвила Виктория.

И это была правда. Но это не означало, что ее перестала пугать мысль о том, как на это посмотрят в свете.

— Конечно, вы не должны стыдиться, — согласилась миссис Брайтбилл. — В вашей работе не было ничего зазорного: Но лучше об этом помалкивать.

— Не представляю, как это удастся сохранить в секрете, — заметила Виктория. — В магазине я прислуживала многим знатным леди. Мадам всегда требовала, чтобы я ей помогала обслуживать клиенток — она говорила, что у меня безупречные манеры. Кто-нибудь из них обязательно меня вспомнит, вот увидите.

Миссис Брайтбилл испустила тяжелый вздох.

— — Да, это неизбежно. Что делать, ума не приложу? Как избежать скандала?

Роберт, который явно чувствовал себя лишним, вернулся к своему завтраку и принялся за омлет.