— Ради Всевышнего, не пугайте, — поморщился главный сыскарь Пункта контроля, — мы все зависим от обстоятельств. Кстати, и вы тоже.

— Скажете это Администратору, когда вас будет судить Трибунал.

Упоминание Трибунала заставило главу Сыскного Агентства снизить тон.

— Мы постараемся справиться в срок.

Его фигура в центре зала контроля растаяла.

Передающий Приказы тяжело прошёлся по чёрному полу между призрачными колоннами терминала контроля, обдумывая идею связи с Администратором, потом решил пока не жаловаться на сыск. Ничего ещё не было потеряно, да и времени на пополнение Узилища новыми заключёнными хватало. Само же Узилище располагалось в земном мире под номером 999. Глыба там не был, но знал, что это такое и для чего предназначено.

— Оперативная информация, — гулко воззвал он.

Две из полусотни колонн зала засветились сильнее, в них проступили фигуры Охотников.

— Мы ведём его, — доложило более крупное существо в зелёно-алом чешуйчатом панцире; жители Земли назвали бы его ящером или вараном.

— Доставьте в Узилище, — объявил волю Администратора Передающий Приказы. — В памяти не копайтесь, глубинные структуры «пси» не трогайте, он нужен как перспективный организатор.

— Не лучше ли нейтрализовать его? — проговорил второй Охотник. — Он лидер и может наломать дров.

— Приказы не обсуждаются! — напомнил Глыба.

— Будет исполнено, Передающий! — встал прямее старший Охотник. — Надеюсь, наше рвение будет поощрено?

— Вы до сих пор живы, это уже поощрение.

Охотники посмотрели друг на друга. Их вытянутые вперёд чешуйчатые морды ничего не выражали, но было видно, что «вараны» испытывают далеко не позитивные эмоции.

— Господин, мы старались, — проблеял второй Охотник.

— Я доложу о вашем старании Престолу. Но прежде вам необходимо выполнить ещё одно задание: просканируйте всю трансперсональную линию землянина Прохора Смирнова. Мы должны быть уверены в том, что одиннадцатый не оставил кому-нибудь из клонов своё знание Поливерсума.

Охотники снова повернули морды друг к другу. Они были в замешательстве.

— Это потребует времени, — сказал Первый, — и дополнительных ресурсов.

— Ресурсы вам выделены.

— Когда нужно начинать?

— Вопрос излишен, поторопитесь, Престол ждёт доклада об исполнении приказа.

Охотники вытянулись, стукнули себя по чешуйчатым грудным панцирям сжатыми кулаками и исчезли.

Передающий Приказы прошёлся по залу, касаясь лапой светящихся цилиндров, — те передёргивались, в них проявлялись различные существа, — затем сел в своё монументальное кресло. Перед ним вспыхнул прямоугольник экрана, провалился в глубину, образуя объём. В нём возникло существо, объединяющее в себе черты земного человека и гигантского паука. Это был распорядитель галактической Ассоциации Охотников.

— Готовьте замену первой оперативной двойке, — сказал Передающий Приказы.

— Они провинились? — осведомился человек-паук скрипучим голосом.

— Они не справляются.

— Когда потребуется замена?

— Сегодня, завтра, в любой момент.

Главный распорядитель бросил к выпуклому надбровью когтистое щупальце. Его изображение растаяло.

Передающий Приказы шевельнул подбородком.

Перед ним вспыхнуло объёмное изображение Галактики, занимая всё пространство зала, сначала абсолютно соответствующее физическому облику скопления, потом ставшее чисто схематическим, словно его собрали из невесомого бисера. Спустя несколько мгновений в одном из рукавов Галактики засияла крупная жёлтая звезда, обозначая Солнце — колыбель Перворазума.

Зажглись искорки и в других рукавах звёздного колеса, собираясь в пояс, обозначая очаги разума у других звёзд.

Глыба ни разу не посещал ни одну из них, просто знал о существовании иных рас, да и сам использовал тех же ящероидов для своих целей (им не нужно было много платить, как соотечественникам Глыбы, и уж тем более как людям). Его больше интересовала собственная звёздная система, располагавшаяся в соседнем с солнечным галактическом рукаве. Там он был царь и бог, мог казнить и миловать, спасать понравившуюся особь и уничтожать целые этносы.

Мысль об этом привела его в хорошее настроение. Он хотел бы стать вровень с Владыками, но они были землянами — по слухам, что резко сужало права других галактических рас в Безднах. Ни одна из них не имела возможностей подняться до высот Владык, считающих себя последователями Творца Поливерсума.

И они имели на то право, так как решали множество глобальных задач иных уровней, поэтому уничтожение формонавтов как фактора, способного помешать им осуществлять свою волю, являлось лишь малой частью их ежедневных решений.

Глыба расслабился и превратился в кучу расползающихся во все стороны термитов.

Любопытство не порок

Первый опыт самостоятельного погружения в океан числомиров оказался заразительным. Прохор почувствовал себя не просто ныряльщиком в иные реальности, но разведчиком, вынужденным маскироваться и прятаться от чужих взглядов, и в первую очередь — от мыслей «родичей», и он делал это с нарастающим удовольствием.

Миры Первоцифр промелькнули быстро.

Во втором жил он сам, в третьем обитал Прохор Смирнов (не Шатаев) — врач, в четвёртом он же — православный священник, в пятом Прохор Смирняев закончил Рязанскую радиотехническую академию и работал инженером на заводе микротехники.

Прохор и сам когда-то мечтал пойти по стопам отца и стать конструктором радиоэлектронных устройств, но в итоге поступил в Московский госуниверситет и стал математиком.

В шестом числомире, а точнее — в голове Прохора Смирного, проживающего в шестом числомире, он задержался подольше, так как заинтересовался личностью «родича»: тот был известным поэтом. Однако поэт неожиданно почуял его, и Прохору пришлось бежать из его пси-сферы, как говорится, поджав хвост.

Правда, пощёчина подействовала на него, с одной стороны, отрезвляюще, заставив «рыться» в памяти «родичей» осторожнее, с другой — подстегнула идти дальше, в следующие Ф-превалитеты, тем более что от него ждали положительного результата.

Прохор в седьмом числомире был судьёй. В тот момент, когда Прохор-2 «просочился» в его пси-сферу, седьмой вёл судебное заседание: речь шла о приговоре человеку, не оказавшему помощь старушке, переходящей улицу.

Подивившись причине, заставившей работать судебные органы на полном серьёзе (в родном втором превалитете такое было бы невозможно, здесь не судили преступников за гораздо более тяжкие преступления), Прохор ознакомился с «родичем» восьмого числомира, который работал дознавателем, и ненадолго остановился в девятке.

Прохор-9 работал учителем геометрии в гимназии и делал свою работу с таким изяществом и теплотой, что у «родича» слюнки потекли. Судя по реакции класса (как раз шёл урок), учителя своего ученики просто обожали.