— Ты! Это вообще-то и твоя собака тоже.

— Стелла, гулять!

И мы обе ринулись вниз. Я пристегнула собаку на поводок и шарахнула входной дверью. Раз Березов не желает засунуть свое плохое настроение в одно место, то и я не буду этого делать. Надоело играть в идеальную семью. Нет больше этой семьи… идеальной.

Я тащила собаку на дорогу, подальше от кустов, которые той приспичило обнюхать один за другим. По асфальту я вышагивала бодро, даже слишком, забыв, кого выгуливаю — себя или овчарку. Завтра по этой дороге приедет Миша и увидит все это говно. Так ради чего он тащится сюда со своего острова, ради недовольной рожи папаши?

— Ты где? — услышала я из трубки.

— В Караганде! — Хотя хотелось ответить: там, куда послал. — Партия закончилась? Или ты за собаку переживаешь? А на жену насрать…

— Яна, не ори! Где ты, я пытаюсь тебя найти…

— Надо было попросить сына научить тебя пользоваться смартфоном. Вот и будет вам завтра, о чем поговорить.

— Яна, пожалуйста, возвращайся. Уже слишком поздно. Мама волнуется.

— Так это теща тебя послала? Ну да, ожидаемо… Сам-то ты меня на… послал!

— Хватит вести себя, как малолетняя истеричка!

— Когда ты перестанешь быть упертым старпером, тогда и я опять стану нормальной. А так увольте! Надоело!

— Яна, мы поговорим об этом дома. Возвращайся. Темень страшная.

— Я не хочу ни о чем с тобой говорить. Наговорилась! Хватит!

Меня несло, я не могла остановиться — точно мне снова было четырнадцать, и у меня злыдни-родители отобрали единственную любимую игрушку — дядю Славу. Теперь же он сам себя отобрал.

— Яна, я иду по дороге. Как далеко ты ушла?

— Понятия не имею…

Мой голос упал. Я действительно не понимала, где нахожусь.

— Я попытаюсь включить ДжиПиЭс, подожди…

Не получалось. Сигнал не ловился…

— Черт! Слава, возвращайся домой. Я попытаюсь пойти по этой дороге обратно. Надеюсь, там нет развилок или будет указатель. Или я сигнал поймаю, — и потом закричала: — Какого хрена ты брал служебную собаку, если не научил ее команде домой?!

Пауза.

— Она вся в мою жену. Та тоже не понимает команды домой. Не смей отключать телефон. Я хочу слышать твой голос.

— У меня батарейка на исходе, а мне нужен фонарик.

— Тебе мозги нужны! Упереться в ночь черти куда…

— Я с собакой…

— Собака такая же дура…

— Ну да… Слушай, прекрати тянуть! Слава…

Я отпустила поводок, и Стелла бросилась к хозяину, который отстегнул поводок и пошел ко мне, потрясая карабином.

— Как ты меня нашел?

Слава молча оттянул шлевку на моих джинсах и щелкнул карабином, сажая меня на цепь.

— Чтобы не потерялась.

— Как ты меня нашел?

Мне действительно было интересно получить ответ, но вместо ответа Слава притянул меня к себе и ткнулся лбом мне в лоб.

— Как собака. По запаху. От тебя за версту пахнет женщиной.

Я откинула голову…

— Я думала, ты нюх потерял.

— Голову… Я давно потерял голову. А у тебя-то ее никогда и не было.

Он стиснул мои щеки, а потом растянул, превращая в человека, который смеется. Или в женщину, которая плачет. От досады и счастья одновременно.

— Ну как можно быть такой непутевой? Как? Заблудиться в трех соснах! Ты не пробовала не орать? Тебя же в лесу громче слышно, чем по телефону.

— Почему ты не приехал? Какого хрена ты тут торчал? Ради собаки?

— Ради этих камней. Не хотел тебе говорить… Я через нашего агента с ними договаривался. А потом объяснялся на пальцах… Ну, ты же знаешь…

— Не хотел говорить? Зато наговорил много чего другого!

Он сжал губы — и я поняла, что поцелуя не будет.

— Эта эпопея длится уже месяц. То одного у них нет, то другого, то сегодня уже поздно, то бульдозер неожиданно на другой работе… То камни тяжелее, чем они рассчитывали… Мы не просто так соседи, не просто так… Они такие же идиоты, как наши, если не хуже…

— А мы с тобой кто, соседи? Или все-таки больше идиоты?

Наши губы были рядом, но не сливались в поцелуе. Язык хотел не ласкать, а говорить. Против моей воли.

— Я действительно простужен, Яна. Мне сегодня лучше, но вдруг это вирус… Янка, как же ты пахнешь! — он снова прижался ко мне лбом. — Ты девчонкой так не пахла, как сейчас. Где мои семнадцать лет?

— Слав, прекрати! — я коснулась влажной ладонью его колючей щеки. — Чего небритый?

— Чтобы соблазна не было. Пошли, — он запустил руку под ремень джинсов, под резинку бикини и сжал мне ягодицу. — Мать волнуется. Думает, ее девочку съел серый волк.

— Убери руку.

— Не могу, не хочу, имею полное право…

Я схватила его за запястье — но фиг с ним справишься! Тем более в рукопашную. А пистолета при мне не было.

— Слава, для этого дела у взрослых людей имеется спальня.

— Для какого дела? — Лицо его достаточно близко, чтобы и в темноте различать блестящие смехом глаза. — Надавать девчонке по заднице, чтобы не шлялась по ночам незнамо где?

Он вытащил руку из джинсов, но оставил на талии.

— Пошли. Действительно мать волнуется.

— Я не знаю, куда идти.

— Ты на поводке. Далеко все равно не уйдешь. А завтра приезжает твой строгий ошейник. Так что … Я могу спать спокойно даже в соседней спальне.

— Ты отлично проспал половину лета в соседней стране.

— Может, только благодаря этому у меня все еще есть жена. А, жена? Ты у меня есть или тебя у меня больше нет?

— Я у тебя на поводке.

Муж положил палец на карабин.

— Пообещаешь идти у ноги, тогда спущу с поводка?

— Пообещала двадцать четыре года назад. Срок обещания еще не истек. Ну кто там?

Я схватила зазвонивший телефон.

— Он тебя нашел?

— Он меня не терял, мама. Мы сейчас придем.

Березов усмехнулся, а я ткнула его пальцем под ребра. Пусть не ржет! Главный режиссер Березовского цирка!

Опять просыпаться в пустой постели — как же мне это надоело! И разве возможно к этому привыкнуть? И не успела я открыть глаза, как получила по носу тапком, который положила на край кровати Стелла, но лишь я протянула к нему руку, как собака проворно схватила его в зубы и умчалась прочь. Я ринулась следом, на ходу скидывая с ноги одеяло.