– Вот как… – задумчиво протянула Татьяна. – А вот ты мне это рассказываешь… Вдруг я проболтаюсь? Мы, женщины, ужасно болтливы иной раз и подругам все разболтать можем запросто.

– Нашлась женщина, – ухмыльнулся в ответ Красин. – Извини, но у тебя пока нос не дорос. Да и… Ты ж не захочешь рассказывать о себе.

– В смысле о себе? Так, стоп, – до Татьяны, похоже, начало доходить. – Ты что, вколол мне эту гадость?

– Да.

– Да как ты…

– Ш-ш-ш, не ори. Все просто. Я не хотел, чтобы ты осталась на всю жизнь инвалидом. Шансы на успех твоей операции были совсем невелики. Сейчас же наверняка врачи обалдевают от того, как быстро у тебя идет процесс восстановления. Так что не переживай зря.

Вот чего у Татьяны нельзя было отнять, так это умения держать себя в руках и быстро соображать. Несколько секунд она думала, мрачно рассматривая носки кроссовок, затем подняла глаза:

– Получается, я теперь одна из вас?

– Да. Разрешили под мою ответственность.

– И… что теперь?

– Теперь поправляйся, – Красин встал. – Ну, все, давай отведу тебя в палату и поеду. Доктор сказал, что тебя выпишут примерно через месяц.

– А дальше?

– Дальше я отвезу тебя домой. Ко мне, ко мне, не переживай. А потом сама будешь думать и решать. Свободу выбора еще никто не отменял.

Чуть позже, глядя из окна на неторопливо идущую по аллее вдоль не успевших еще окончательно растаять холмиков снега фигуру, девушка вздохнула. Вот ведь зараза! Не спросил… Она бы согласилась, естественно, однако он ее поставил перед фактом – и все тут! Нет, она ему еще устроит. А вот что именно – будет зависеть от его поведения. И никуда он не денется – от разгневанной женщины еще никто не уходил!