«К черту невинность!»

Вся нервозность Морриган улетучилась от горячего желания.Она прильнула к губам Кегана. Этот поцелуй был долгим, страстным итребовательным. Затем Морри прошла к одеялу, уже расстеленному на земле. Кеганследовал за ней. Она поняла это, даже не оборачиваясь. Его жар опалял ей кожу,сливался с ее собственным. По-прежнему не поворачиваясь к нему лицом, юнаяжрица сбросила одежду, которая упала к ее ногам. Только тогда Морриганобернулась.

Они кинулись друг к другу так же стремительно, как двеотпущенные пружины. В Морриган не было ни сомнения, ни робости. Недостатокопыта она компенсировала страстью. Ей хотелось трогать его, ощущать, познать.Ее светящаяся кожа словно поглощала желание мужчины. Чем больше она до негодотрагивалась, тем сильнее возбуждалась.

Кеган был опытным любовником. Он не торопился, хотя пылМорри мешал ему сдерживаться, исследовал ее тело, готовил его, прежде чемокончательно овладел ею одним движением.

Морриган почувствовала в своем теле твердую плоть и громковскрикнула от боли.

Кеган резко вскинул голову и, задыхаясь, спросил:

— Я у тебя первый?

Она кивнула.

— Боги! — Он прижался лбом к ее лицу и прошептал: — Тыдолжна была меня предупредить. Я действовал бы нежнее. Я бы...

Ее губы остановили поток слов. Она целовала его, позволивжару внутри, только временно пригашенному, вновь запылать огнем. Тело Морри ужепривыкало к новым ощущениям. Она беспокойно задвигалась, желая получить ихвновь.

Кеган откликнулся на это, отстранился ровно настолько, чтобызаглянуть ей в глаза. Когда их тела слились, а потом расслабились, онавыкрикнула его имя.

Он снова припал к ее губам, а потом прошептал:

— Мое пламя...

Морриган лежала в объятиях Кегана, который наблюдал за тем,как постепенно затухало мерцание ее кожи. Сказать, что она его околдовала, былобы явным преуменьшением. То, что началось из любопытства, как простое физическоевлечение, интерес к ее дару, превратилось в нечто незнакомое, совершенно чуждоеего прежним чувствам. Скульптор признался себе в том, что полностью покорен.

Кай был прав, когда подкалывал Кегана, говоря, что тотдобивался Мирны только из-за могущества, которое она могла бы ему принести.Высокое положение и власть давным-давно стали его путеводным огнем. Однако, поиронии судьбы, у него теперь появилась новая цель. Он посмотрел на Морриган.Глаза закрыты, лицо расслабленно. Кеган укрыл ее получше краем одеяла. Онавздохнула и крепче прижалась к нему.

«Эта жрица оказалась девственницей! Она так страстно ибезудержно ответила на мое желание, что я бы ни за что об этом не догадался. Вней столько противоречий!.. Морриган обладает способностями величайшей жрицы,но при этом сама кажется удивленной тем, как у нее все это получается. Онагорела желанием и страстью, в то же время я стал для нее первым мужчиной.

Обладать ею... Я все время думал только об этом, конечно,желал ее. Но в этом было еще что-то, не считая физического влечения истремления к власти. Морриган затронула струну, до сих пор дремавшую во мне.Наверное, ее могла бы пробудить и Мирна, но она оказалась всего лишь бесцветнойкопией Морриган.

Неужели Эпона действительно предназначила меня для этойжрицы? Поэтому я сразу испытал к ней влечение?»

Кеган нахмурился. Он никогда всерьез не задумывался, каковоэто — найти свою родственную душу. Разумеется, скульптор делал вид, чтовстретил ее, когда ухаживал за Мирной. Верховные шаманы частенько обсуждалимежду собой ту ответственность, которая ляжет на супруга новой Избранной Эпоны.Ведь у теперешней имелась дочь самого подходящего возраста. Не все понимали,как можно на самом деле любить женщину, выбранную тебе Богиней. Кеган помнил,что частенько отпускал саркастические замечания на этот счет. Мол, если женщинувыбрала для меня Эпона, то вполне возможно и такое, что она не будет меняпилить.

«Нет, я и вправду был несносным молодым ослом. — Скульпторзакрыл глаза и тяжело вздохнул. — Именно так и называл меня один верховныйшаман постарше».

— Ты вздыхаешь, — пробормотала Морриган.

— Просто вспоминаю ошибки прошлого, — ответил он, прежде чемсообразит, как эти слова подействуют на нее.

Она приподнялась на локте, посмотрела на него, изогнувбровь, и потребовала:

— Выкладывай!.. Много в твоем прошлом постыдных связей иразбитых сердец?

— Нет, мое пламя,— хохотнул он. — Ничего подобного.

— Ни одного разбитого сердца? — Морриган фыркнула. — Веритсяс трудом.

— Вот как? — Он отвел прядь волос, упавшую ей на глаз.

— Ну да. Ты ведь знал, что делаешь. Значит, у тебя был опыт.— Щеки Морри покрыл румянец, что показалось Кегану забавным. — Хотя, конечно, яне ожидала, что буду первой.

— Зато я стал для тебя именно таким, — тихо сказалскульптор.

Она кивнула, не проронив ни слова, но он все прочел в ееглазах. Ему захотелось обнять девушку, покрепче прижать к себе и сказать, чтоона само совершенство, лучше и быть не могло. Он всю жизнь будет лелеять этотдар, как и ее саму.

Но Кеган чувствовал, что Морриган сочтет его словаснисходительными, поэтому просто прикоснулся к ней губами и произнес:

— Если бы ты меня предупредила, то я бы выбрал куда болееизысканное место и другой...

— Нет. — Она прижала пальцы к его рту, не дав договорить. —Я не хотела бы, чтобы такое произошло где-нибудь еще. Это место простоидеальное. Сияющие кристаллы вдалеке, пещера под нами. Я чувствовала себя вбезопасности, как в родном доме.

— Это он и есть. А ты мой самый близкий человек. — Кеганпоцеловал пальцы, лежавшие у него на губах.

«Мое сердце так переполнено, что может вот-вот выскочить изгруди. Как я мог считать свою жизнь настоящей до встречи с ней?»

Кеган только сейчас осознал, что без нее его существованиебыло бы тусклым и пустым. Эта мысль больно его ударила. Он обнял ее, прижал ксебе и поцеловал с особой нежностью.

Потом Морри слегка отстранилась, внимательно посмотрела емув лицо и спросила:

— Что такое?

Кеган решил, что если двоих сводит сама судьба, то этоозначает, что они и понимают друг друга, может быть, излишне хорошо.

— А в Оклахоме встречаются родственные души?

— Пожалуй, да. — Морриган удивилась такому вопросу иподумала о Ричарде и Пэт. — Точно. Я тебе рассказывала, что росла у дедушки сбабушкой?

— Да.

— Так вот, думаю, они и есть родственные души. Не могупредставить себе одного без другого, а ведь они женаты всю жизнь.