«Мужайся!.. Мастер-каменщик просто встретил свою судьбу».

Эти слова тихо пронеслись в ее голове, почти в то жемгновение Биркита сжала ей руку и прошептала:

— Крепитесь, дитя мое.

Морриган отвела взгляд от камней, испачканных кровью.Первым, кого она заметила, была Шейла. Хозяйка Сидеты стояла абсолютнонеподвижно, прижавшись спиной к острым ониксовым камням. По щекам женщиныбежали слезы и падали на мужчину, лежавшего у ее ног.

Морриган почувствовала к ней жалость. Шейла была убитагорем. Быть может, она по-настоящему любила Кая. Потом Морри отыскала глазамиКегана. Он встал на колени и наклонился к человеку, лежавшему на полу пещеры.Напротив Кегана так же опустилась какая-то женщина. Морриган наблюдала за нимисбоку и решила, что это, должно быть, местная целительница. Две молчаливыедевушки расположились по обе стороны от лекарки. Они подавали ей инструменты ибинты, исполняли короткие команды. Наконец Морриган решилась опустить взглядниже.

Кай лежал на спине. Его голова была забинтована, сквозьбелый лен проступали красные пятна. Тело кто-то укрыл одеялами, но правая ногаторчала из-под него под странным углом. Верховную жрицу замутило сильнее, когдаона поняла, что там белел вовсе не кусок бинта и не шина, а осколок сломаннойберцовой кости. Как бы ни были ужасны эти раны, Морриган знала, что та, которуюзакрыла от нее целительница, пытавшаяся наложить швы, была еще страшнее. Онаиспытала облегчение оттого, что лекарка своими руками и инструментами закрывалатравму и не давала ей возможности разглядеть ее.

Морри снова посмотрела в лицо Каю. Он не просто побледнел.Его кожа приобрела жуткий серый оттенок. Губы мастера были приоткрыты. Он мелкодышал, не поднимая век.

Кеган осторожно взял вялую руку Кая, склонил над ним головуи начал ритмично произносить слова на языке, очень похожем на тот, что звучалво время ритуала превращения. Потом Кай резко открыл глаза, и Морриганвздрогнула. Она поразилась, когда услышала, что его голос звучал абсолютнонормально.

До нее отчетливо долетало каждое слово:

— Погоди. Еще не время, мой друг.

Кеган сразу прекратил читать заклинание, наклонился ближе кКаю и сказал:

— Ты просил меня прийти. Когда будешь готов начать путешествиена луга Эпоны, просто кивни. Я направлю тебя туда, мой верный друг.

— Ты должен выслушать меня, Кеган.

— Я здесь, Кай.

— Она запятнана чернотой.

Слова Кая полоснули Морриган, как ножом. Она выпустила рукуБиркиты и невольно подалась вперед на онемевших ногах.

— Кай, я не понимаю. О ком ты говоришь? — спросил Кеган.

Мастер-каменщик принялся оглядывать людей, обступивших егосо всех сторон, широко раскрытыми, неестественно блестевшими глазами и увиделМорриган.

— Она! — Голос умирающего прозвучал до странности громко,заставив верховную жрицу вздрогнуть. — Приносящая Свет носит тьму в своей душе.

Морриган покачала головой. Она чувствовала на себепотрясенный взгляд Кегана, слышала перешептывание толпы, но ее глаза былиустремлены только на Кая.

— Нет, — сказала она, по-прежнему мотая головой. — Не можетбыть. Я не такая, как она. Дедушка говорил, что я другая. Душа у меня нечерная.

— Ты еще очень молода. — Сочувствие смягчило черты лица,искаженного болью. — Тебя ослепляет собственный эгоизм. Но тьма присутствуетздесь и там. — Трясущимся окровавленным пальцем Кай указал на Морриган. — Тебеследует вернуться туда, откуда ты пришла, и забрать эту тьму с собой.

«Он бредит из-за боли. Не позволяй ему украсть у тебя то,что принадлежит тебе по праву».

— Нет! — В душе Морри поднялась паническая ярость и оглушилаее своим ревом, когда она закричала, обращаясь к Каю и голосу, звучавшему вголове: — Я Приносящая Свет. Мое место здесь. — Она пошатнулась и началапятиться от Кая.

Биркита оказалась рядом, схватила ее за руку, не позволивуйти, и заявила тихо, но решительно:

— Вы должны остаться, жрица, и вместе с верховным шаманомпомочь душе мастера-каменщика отправиться к Эпоне. Такова ваша обязанность.

— Ты и помогай. Он считает, что мне здесь не место. —Морриган вырвала руку, повернулась и, как слепая, бросилась вон из пещеры.

Она бежала, ни разу не оглянувшись. Просто не смогла. Моррине хотела прочесть сомнение и отвращение на лице Кегана и разочарование,охватившее Биркиту.

Морриган понятия не имела, куда идти. По правде говоря, ейбыло все равно, просто хотелось скрыться от их глаз — Кая, Кегана, Биркиты,Шейлы. Всех.

Морри следовало бы выбраться наверх, туда, где она могла быподышать ночным воздухом. Но когда она пришла в себя и вновь смогла трезводумать, то поняла, что оказалась у себя в спальне. Морриган свернуласькалачиком на лежанке, застеленной мехом, и обхватила колени дрожащими руками.

«Что со мной происходит? Что случилось с Каем?»

Брина отодвинула носом кожаный полог и запрыгнула напостель. Морриган всхлипнула и обняла большую кошку.

— Я не имею никакого отношения к смерти Кая. Я ничего неделала. Меня даже не было в пещере.

«Мужайся, дорогая».

— Нет! — Морриган закрыла уши руками. — Не хочу большеникаких голосов! Надоело гадать, кого я слушаю — Богиню или дьявола. Неужелинельзя оставить меня в покое? Дайте мне самой во всем разобраться, хоть немногопобыть нормальной!

Она понимала, что ведет себя как капризный ребенок. Дед,вероятно, сказал бы ей: «Не бери в голову». Бабушка посоветовала бы успокоитьсяи подумать. Но сейчас Морри не могла сделать ни того ни другого, хотя отдала бывесь свой божественный дар до капельки за возможность снова оказаться рядом сдедушкой и бабушкой, почувствовать себя в безопасности, защищенной и любимой.

Брина обнюхала ее лицо. Только теперь Морриган поняла, чтощеки у нее мокрые от слез, и вытерла их краем платья.

«Что теперь будет? Неужели Биркита отвернется от меня? АКеган?»

Морриган чмокнула Брину в мохнатую мордочку, прижалась к нейщекой и прошептала:

— Он говорил, что создан, чтобы любить меня. Интересно,считает ли он так и сейчас?

Ей вдруг захотелось вернуться через кристаллический валунназад, в Оклахому. Обессиленная Морриган закрыла глаза и забылась рядом скошкой.

Ей приснилось, что она снова в Оклахоме. Это был один из техосенних дней, которые Морри особенно любила, когда душная летняя жара отступалапод натиском прохладного северного ветра. Листва на огромном болотном дубе,росшем на переднем дворе, только-только начала желтеть. Морриган сидела наржавом металлическом стуле посреди патио. На огромной плоской глыбе песчаника,используемой вместо стола, стоял стакан сладкого чая, приготовленного бабушкой.Морриган вдохнула полной грудью свежий воздух. Пахло деревьями и цветущимкустарником. Как хорошо оказаться дома!